Я сегодня проснулся в холодном поту:
Мне приснилось, что я - крыса!
На скользком полу у растерзанных тел,
В своей стае, и нас - не счесть!
И гуляет дрожь по пустым глазам
И хвостам, безобразно лысым,
Моя морда в крови, только вдруг - ослабел,
Вспоминая, кто же я есть? Как утробно хитры их морды!
Ах, какие острые зубки!
И хрустят, исчезая, кости
В шевелящейся мясорубке! Да сладко ль человечье мясо?
Как вам, серенькие, жуется?!
- Тише. Крысы здесь, а не люди.
Все равно доедать придется. И липкий кошмар обволакивал мозг,
Чудовищным щупальцем теребя
Замирающее сердце,
Я проснуться хотел, колотил кулаком,
Понапрасну последние силы губя,
В замурованную дверцу... Я сегодня проснулся в холодном поту,
Мне приснилось, что я - оркестр!
Полный аншлаг, микрофон подключен,
И я должен всех ублажать!
Но тошнит от слащавых песен и пьес,
Занесенных в дурацкий реестр -
Я скрипичным ключом отлучен, заключен,
Ах, как хочется мне убежать! Голова гудит барабаном!
Шея - гриф, дервенеют плечи!
Потемнело в глазах от натуги -
Мне колки затянули покрепче! Эх, ножом бы по медным струнам!
Оборвать, к чертям, колокольцы!
- Тише. Сцена ведь. Зал наполнен.
Все равно доиграть придется. И липкий кошмар... Я сегодня проснулся в холодном поту,
Мне приснилось, что я - Христос!
Уже на кресте, и гвозди в руках,
И я должен всех вас простить!
Но в последний момент рассыпается в прах
Моей веры непрочный мост,
И я знаю, что мне не воскреснуть никак,
И отчаянно хочется жить!
На ногах вздуваются вены!
Пахнет крест молодой смолою...
Ах, как крепко забиты гвозди!
Нимба нет над моей головою -
На крови запекшейся мухи...
Я - не бог! Погасите солнце!
- Тише. Крест, тебе, не трибуна.
Все равно умирать придется. И липкий кошмар...
1990
| 
