"За 9 лет её жизни… (из разговоров с детьми) – Какой твой любимый предмет? – спрашиваю я у Алины. – Честно? Не отгадаете. – Ну, скажем, рисование… – предположила я нечто нейтральное. – Нет. – ответила грустно Алина. – Сева. – Сева? – удивилась я. – А, имеется в виду предмет твоего обожания? – Ну да. – сказала Алина. – Я так хочу пожениться на Севе, а он меня не любит! – Да уж как это? – развожу руками я. – Тебя попробуй не полюби!.. – Да он никого не любит! – сокрушается Алина. – За 9 лет своей жизни я успела полюбить и разлюбить уже четырёх мальчиков, но Сева лучше всех! – И чем же он лучше всех? – спрашиваю я. – Тем, что он меня не любит… – вздыхает Алина." Мария Махова
Как на ленте из старой кассеты Повисали, качались куплеты. Вновь и вновь в полупьяном угаре Зарождался вопрос "на хрена?". Всё как есть не восприняли люди, И Орфей никогда не забудет, Как на этой проклятой гитаре Обрывалась седьмая струна.
Да, смотрюсь я весьма неприлично, Но кончается сказка логично. Я – последний романтик державы, Обречённой на скорый распад. Вкруг меня всё торчит вверх ногами, И, ведомые в глушь дураками, Перепутались куры и павы И поют о своём невпопад.
Вот и занавес падает звучно К старым шлягерам в общую кучу. А по доскам прокуренной сцены Словно духи кумиров прошлись. Всё летит лепестками под туфли. Ничего, что овации стухли. Просто грустно – как поезд без цели, Задержался желанный релиз.
А часы биологии с ходу Нервным тиком взрывают природу. Мир обходится с нами по-скотски, За спиной не заметив облом. Только в смерти есть тоже искусство, И, пока пламя гасится чувства, Я хотел бы хрипеть, как Высоцкий, На последнем дыханьи своём.
"Кошелек амбиций тоще, Мелочь в нем кончается, А спокойней жить и проще Всё не получается! Всё ещё считаешь, будто Пороха в готовности, А на деле самому-то Сроки вышли годности! И когда петух, по дури, Жареный приложится, То недели две, в натуре, Опосля неможется! А когда шлея заскочит Да пониже пояса, В организме месяц корчи Всё не успокоятся! Телу кончится леченье, Но с умом беда ещё - Ищешь снова приключений На своё седалище! Но и в свете всех коллизий Выводы убойнее: Что быть выбитым из жизни, Как боец, достойнее! И пока амбиций мелочь В кошельке не кончена, Хоть какая в жизни немочь Не на нас заточена!"
"Пёс просыпается, будто и вовсе не спал, Смотрит на свои лапы, на крестики птичьи. Не понимает - как он сюда попал? Хочет есть. Впрочем,это слишком привычно. Бесцельно метит скамейку, деревце, куст, Понимая, что вряд ли сюда вернётся. Лапу поднять - важнейшее из искусств, Он это вспомнит и про себя улыбнётся. Стартуют и тормозят авто. Он ищет запах, примету, веху, человека в тёплом пальто Который потерялся, или умер, или уехал."
Написать бы о друге, который уже не друг. Или просто о доме, который сгорел до тла. Написать бы о том, что маршрут мой - ведомый круг, где водили меня, а казалось, что я - вела.
Написать бы о том, что кричат под окном коты. И как плачет соседка, которую бросил муж. Как меж нами с тобой небеса развели мосты, и оставили мне только шёпоты зимних стуж…
Написать бы о том, что во мне поселился лёд. Как прошла сквозь огонь и загнала во смерть коня. И читать в кабаках - где пьянчуга слова поймет, поцелует в висок, пожалеет тогда меня.
Написать бы о том, как болталась любовь в петле. И остался один только липкий, холодный пот. И о Боге, который слоняется по земле… И не слышит меня этот длинный, морозный год.
Написать бы себе: “Не водись с дураками впредь! И не слушай всех тех, кто советует, как мне жить. Научись понимать. Научись ожидать. Терпеть. И не пробуй упиться спасеньем от лжи во лжи”.
Написать бы себе: “Ты волчицей вгрызалась в ночь. И ждала от него, как казалось, - благую весть”. Написать бы всё то, что уже умолчать не в мочь. И поджечь этот лист, не давая Ему прочесть.
О, если ты спокоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг, И если ты себе остался верен, Когда в тебя не верит лучший друг, И если ждать умеешь без волненья, Не станешь ложью отвечать на ложь, Не будешь злобен, став для всех мишенью, Но и святым себя не назовешь, -
И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она, И будешь тверд в удаче и в несчастье, Которым в сущности цена одна, И если ты готов к тому, что слово Твое в ловушку превращает плут, И, потерпев крушенье, можешь снова - Без прежних сил — возобновить свой труд, -
И если ты способен все, что стало Тебе привычным, выложить на стол, Все проиграть и все начать сначала, Не пожалев того, что приобрел, И если можешь сердце, нервы, жилы Так завести, чтобы вперед нестись, Когда с годами изменяют силы И только воля говорит: «Держись!» -
И если можешь быть в толпе собою, При короле с народом связь хранить И, уважая мнение любое, Главы перед молвою не клонить, И если будешь мерить расстоянье Секундами, пускаясь в дальний бег,- Земля — твое, мой мальчик, достоянье. И более того, ты — Человек!
Нашего Вилючинско-Анапского Вячеслава Зяблова (Asyofka, ВячеславЧик) с Днём Рождения!!! ))) Заразительного оптимизма, юмора, счастья, здоровья и, конечно, ПЕСЕН!!! )))
не звони мне, мой ласковый, нам негоже потускневшие звезды хватать в охапку. ты немного состарился и, похоже, что не очень-то чествуешь правду-матку.
от которой не спрятаться, как ни бейся в коммунальных квартирах, на стыке комнат. затонул в океане любовный крейсер. я на это пошла, чтобы впредь не помнить
ожиданья разлуки от новой встречи (ведь тогда нам двоим становилось хуже). ты в пальто пеленал запоздалый вечер, я готовила наскоро сытный ужин,
чтобы дольше сидеть при свечах, а в холле раздавались симфонии Брамса, Баха… говорят, не придумать лекарств от боли, как по мне – идеально подходит плаха.
а пока не звони мне, я жить пытаюсь на окраине города (в одиночку).
Борис Пастернак Снег идет Снег идет, снег идет. К белым звездочкам в буране Тянутся цветы герани За оконный переплет. Снег идет, и все в смятеньи, Bсе пускается в полет, Черной лестницы ступени, Перекрестка поворот. Снег идет, снег идет, Словно падают не хлопья, А в заплатанном салопе Сходит наземь небосвод. Словно с видом чудака, С верхней лестничной площадки, Крадучись, играя в прятки, Сходит небо с чердака. Потому что жизнь не ждет. Не оглянешься и святки. Только промежуток краткий, Смотришь, там и новый год. Снег идет, густой-густой. В ногу с ним, стопами теми, В том же темпе, с ленью той Или с той же быстротой, Может быть, проходит время? Может быть, за годом год Следуют, как снег идет, Или как слова в поэме? Снег идет, снег идет, Снег идет, и все в смятеньи: Убеленный пешеход, Удивленные растенья, Перекрестка поворот.
Смотрю недавно по TV я танец Саломеи, И вдруг жена моя в сердцах, нахмурясь, говорит: "Удобную религию придумали евреи — Гиюр пройдёшь, едрёна вошь, и ты уже аид!" Коль захотел киргизом стать, таджиком иль узбеком — Не выйдет это у тебя, раз не был им рождён, А тут прошел гиюр и стал достойным человеком, И гордым званием "еврей" навечно награждён. И будет всё отлично так И правильно как будто, Почувствуешь, что лично ты Вернулся из галута. Чтоб поприличней имена остались нашим вдовам, Меняем то, что с детства нам родитель подарил, И если Медведенко ты, то сразу станешь Довом, А коль с рожденья Кимельфельд - останешься, кем был. Непросто в Эрец Исраэль семейству Габдулханов, Ведь Хайфа, что ни говори, немного не Казань. И очень быстро их глава линяет в Перельманы, А значит, путь везде открыт и сняты тормоза. Судьба Иван Петровичу Здесь кажет ягодицу, Не лучше ль в Рабиновича Ему переселиться? Но кто есть кто и кто был кем, не скроешь за туманом, Хоть нынче все защищены единою графой — Вот этот праведный Ицхак, конечно, был Иваном, А этот мудрый Авшалом был раньше Мустафой. Среди моих соседей нет ни викинга, ни грека, Мезузы радостно блестят на косяках дверей, А как увидишь поутру киргизского узбека, То сразу духом воспаришь: "Здорово, брат еврей!' Миллиард китайцев, мать твою, Хотят аз-охн-вэя... Хорошую религию Придумали евреи!
"Захотелось накатить Барду. Он уже который день Трезвый. Он налил себе в стакан Брагу, Двести грамм в один присест Врезал. Жизнь поганая, ну прям Пакость, Песнь о вечном не поймёт Стадо. В холодильнике лежит Закусь, Но не этого ему Надо. Костерок бы да вокруг Барды, А сквозь веточки - луны Лучик... Но хохочут и визжат Бабы, Разве ж их перекричишь, Сучек. У обочины пикник Глупый, Фестивали уж не те, Парень. Слышь, соколик, ты налей Супа, А потом ещё по сто Вдарим." 19.12.2018 Елена Лещинская
Ответ: Елена Лещинская: Склоняюсь к изменению строки на "а потом давай чайкУ вдарим", Дай вам, бардАм, волю..
Алмазова Александра Александровича (Almaz), участника сайта аж с 2010 года, с Днём Рождения!!! Счастья, здоровья, успехов, неостывающего интереса к Бардовской песне!!!
1 Костёр пылает на ветру, Струится дым туманом, Темнеет поздно ввечеру, Светает утром рано. Простор! - захватывает дух, Не выразить и словом, От непривычки «режет слух» - Нет шума городского. Идём в неведомую даль, Как прежде, всей гурьбой, Рюкзак - на плечи и прощай – Не скоро ждать домой. Палаток пёстрые шатры, Мы снова вместе, рядом, Ещё наивны, не мудры, Нам громких слов не надо. Стремнина – чёрная вода Взбивает шапкой пену, Усталость снимет — не беда, Когда вальнёшься в сено. Из котелка вкусна уха – Зачерпываешь ложкой, В золе румянятся бока – Печётся впрок картошка. А под гитару, в сотый раз Мотив беря октавой, Высоцкий — это же про нас - И Визбор с Окуджавой. Вокруг такая красота: Глядеть — не наглядеться, Душа в раю и не спроста В восторге бьётся сердце. Глуши - щемящая тоска, Ветвей - густые пряди, Наплывы, отмели песка У заводи — на глади...
2 Вдали шагреневый закат Смешался с синевой, Лучом, отмерив перекат, Лёг тенью под сосной. Гитара весело звенит… Вспорхнула птичья стая… И с ностальгией просквозит, - Эх, молодость шальная. Разлилась музыка в траве, Рассыпавшись росою, В густой зелёной мураве В туманах под горою. Цветы лобзаются в лугах, Где счёт ведёт кукушка, Да бродит эхо на холмах, Блуждая вдоль опушки. Взошла серпастая луна, Затихли птичьи трели, Всем расходиться бы пора – Один куплет допели. Минорной нотою финал - В серебряной струне, Он камнем – в реку и пропал, Аккорд застыл на дне… Сгорел дотла метеорит, Костёр угас… Уж поздно… Прохлада вольностью пьянит, Мерцают в небе звёзды.
"Я добрый, красивый, хороший и мудрый, как будто змея. Я женщину в небо подбросил - и женщина стала моя. Когда я с бутылкой "Массандры" иду через весь ресторан, весь пьян, как воздушный десантник, и ловок, как горный баран, все пальцами тычут мне в спину, и шепот вдогонку летит: он женщину в небо подкинул, и женщина в небе висит... Мне в этом не стыдно признаться: когда я вхожу, все встают и лезут ко мне обниматься, целуют и деньги дают. Все сразу становятся рады и словно немножко пьяны, когда я читаю с эстрады свои репортажи с войны, и дело до драки доходит, когда через несколько лет меня вспоминают в народе и спорят, как я был одет. Решительный, выбритый, быстрый, собравший все нервы в комок, я мог бы работать министром, командовать крейсером мог. Я вам называю примеры: я делать умею аборт, читаю на память Гомера и дважды сажал самолет. В одном я виновен, но сразу открыто о том говорю: я в космосе не был ни разу, и то потому, что курю... Конечно, хотел бы я вечно работать, учиться и жить во славу потомков беспечных назло всем детекторам лжи, чтоб каждый, восстав из рутины, сумел бы сказать, как и я: я женщину в небо подкинул- и женщина стала моя!"
"Я голосую за сухой закон, свободный от воров и беззаконья и пью спокойно свой одеколон за то, что не участвовал в разгоне толпы людей, глотающих озон, сверкающий в блестящем микрофоне. Я голосую за свободы клок, за долгий путь, что выведет из леса, за этот стих, простой, как без эфеса, куда хочу направленный клинок, за неизменный двигатель прогресса - за мир и дружбу, за свердловский рок".
А завтра все дружно напишут про Осень Про желтые листья, про дождь и прохладу, Про то, что спускаются сумерки в восемь, Что пасмурным дням люди в целом не рады...
А завтра напишут, что кончилось Лето, Что быстро прошло и назад не вернётся, Напишут про курточки, шапки, береты, Про то, что безумно скучают по солнцу...
А завтра все сменят заглавные фото, Друг другу отправят открытки на стену, И сухость листвы назовут "позолотой", И дождь со слезами сравнят непременно!
А завтра все дружно напишут про Осень, Про чай с бергамотом и шарф из мохера, Про то, как там ветер куда-то уносит Вчерашние чувства и листья, к примеру...
А я промолчу... Этот год — исключение... Отдам эту тему влюбленным поэтам. Ведь ты не Любовь, ты моё Увлечение... Хорошее всё-таки выдалось Лето...
- Всё это не ново, конечно не ново! Ну с кем не бывало… - Шепнёте вы вслед, - Мне вдруг захотелось дождя проливного И чашку горячего чая, и плед.
Зарыться. Забыться. Подумать неспешно Под шум от стекла салютующих брызг, Лаская кота, что разлёгся потешно На книжных страницах, затрёпанных вдрызг.
Любуясь чечёткой дождя по карнизу, Каким-нибудь важным звонком пренебречь. Вдруг вспомнить, что жизнь состоит из сюрпризов, А те состоят из разлук или встреч.
Всё то, что терзало - уже отболело, Что все эти муки - пустая возня, И кот, что мурлычет, разлёгшись без дела, Похоже, во многом мудрее меня.
А дождь за окном, словно гул канонады, Грохочет, хохочет и вторит мне вслед: - Душе отогреться всего-то и надо Лишь чашку горячего чая и плед.
*** Так бесполезно писать тебе, так напрасно… Спи, мой маленький, ты никому не должен. Вызревает осень, стекает жёлтым и красным, словно нежным мёдом по огрубевшей коже.
В доме так сыро, что голос под утро сипнет. Выйдешь к столу, а время опять ложиться. Веки сомкнешь на секунду – и сон настигнет. Так и проснёшься весной в прошлогодних джинсах.
В воздухе столько смерти, что жизнь прекрасна, и неважно даже, какой был сюжет предложен. Но писать напрасно, писать всё равно напрасно… Спи, мой маленький, ты никому не должен.
Я в свое время здорово здорово злилась на Кира. Причины и поводы были. Но! Ничего не изменилось: он по-прежнему замечательный автор-исполнитель, талантливый и обаятельный человек, благодаря которому я вообще захотела познакомиться с камчатскими бардами. Так что это человек, который
