Но сплюнем налево и скажем,
На случай на всякий:"Типун..." языку-палачу,
И кукиш в кармане покажем и смажем Хозяйственным мылом свечу,
Чтоб, значит, подольше горела она на том самом окне
И сердце кому-нибудь грела, кому-нибудь, может, и мне.

Над старой обидой поплачем,
Вздохнем и продолжим нахальный поход -
За Истиной, только за ней, а иначе, зачем городить огород?
Но только наладишь заплаты к своим скороходам, как вдруг -
Незваных толпа, в ледяные палаты, друзей и подруг.

Но, впрочем, зачем же - незваных,
А, третьего дня, ну не ты ли, тоскою томим,
Любых призывал - дорогих, окаянных, к холодным широтам своим?
Прибравши торосы, турусы, колеса и фрак у пингвина стрельнув,
Уже на любые вопросы, запросы ответить готов, не моргнув.

И мне беспросветной порою
Искать приходилось на темном окошке свечу,
И сказано было:"Стучи, и откроют" - вот я и стучу, и стучу.
И мне все выносят то водки, то хлеба, то выстрелят прямо сквозь дверь,
Но вырастет всадник до неба, до неба. Когда-нибудь. Но не теперь.

Не столь времена скоротечны,
И, тайные вехи от праздного взора сокрыв,
Петляет тропинка по краю, и вечно ее искушает обрыв.
И боязно здесь невзначай оступиться, но, гляну едва -
Предчувствием вечной свободы кружится, кружится моя голова.
1997