Сумасшедшая даль, окаянный предел,
Зеленеющий свет неулыбчивых глаз,
Я к теплу твоему долетел, долетел,
Одолев неприступные крепости касс.

Я был выпит Москвой в два коротких глотка,
Среди грязной зимы я пошел с молотка:
Мутноватый товар на глазок оценя,
Два глотка - и разбили на части меня!

Я лежал на асфальте, разбит, позабыт,
Всем плевкам и окуркам прохожих открыт,
Среди нервных и злых, недоверчивых лиц,
Среди взглядов блатных привокзальных цариц,

И кремлевских курантов бессмысленный бой
Наступал мне на сердце железной пятой.
Я собрал все куски и понес на вокзал,
Возле трапа уже я почти не дышал.

И прослушан насквозь, и просвечен до жил,
Перетянут ремнем, я почти что не жил,
Но рассек небеса реактивный клинок -
Я летел бы всю жизнь, если только бы мог!

Я бы знал, что внизу остается земля,
Я бы верил - на ней еще помнят меня,
Я провел бы судьбу, я придумал бы цель,
Но шасси о бетон - словно днищем о мель!

Вот и все. Тишина. Больше нечего ждать.
Застывает луны восковая печать.
Сумасшедшая даль, окаянный предел...
Ты не помнишь, зачем я сюда прилетел?
1992