Вот так он и бредет, по замкам на песке,
Не чувствуя углей, пылающих в руке.
И временами свет их рдеющий, из мглы
Выхватывает вдруг овалы и углы,
То поднебесных лиц, то подземельных морд -
Лишь руку протяни… Но сумрак слишком тверд.

Вокруг царит весна, и светозарный луч
Возносится мечом среди разбитых туч,
Волнующихся трав задумчивый прилив,
И дышит океан, велик и незлобив,
И сонный этот мир так ластится к нему…
А он слепым щенком все щурится во тьму.

И переждав озноб, он, запахнув пальто,
Через порог и - в путь. Куда? Ах, знал бы кто…
За пазухой его, не кролик, не щенок,
Что в этакий мороз согреть бы сердце мог -
Там туфельки хрусталь узорный, неземной,
И выбранной судьбы фарватер ледяной.

И звонкий слыша смех, бросается он вновь,
И, шарит по лицу, но ледяная кровь,
Сочится на его напрасные угли,
Сосулькой неживой истаивает лик.
И снова мимо всех, растаявших в ночи
Кричит он в темноту. А темнота молчит.

Меж тем, который год кропит слезою нить
Та, что ему могла б звездой и солнцем быть
За пазухой дышать и ластиться щенком,
Но он идет во тьму, со светом не знаком.
И вновь на сотню верст – ни зги, ни бугорка
И вместо тысяч звезд – с угольями рука.

февраль 2008