ЮЛИЙ ЛЮБАРСКИЙ
– Юлий Борисович, вы с 72-го года на Камчатке. Больше двадцати лет выходите вечером перед вашими поклонниками и гостями. Вас по праву можно назвать “патриархом ресторанной сцены”.
– Можно и так, конечно, – улыбается Любарский, – но ресторан “Петропавловск”, где я работаю последние годы, это сейчас больше, чем увеселительное заведение. Это мой театр. Меня окружают хорошие люди и прекрасные музыканты.
– Юлий Борисович, ресторанная культура, в полном смысле этих двух слов, обрела свое звучание в последнее десятилетие. Хороший звук и профессионалы из молодых музыкантов. Вам же пришлось пройти, что называется, “огонь, воду и медные трубы”.
– Самое главное, что сейчас полная свобода. Мы и тогда, в 60-е, не были “серыми Ваньками”. Но в то время кто определял нам репертуар? Специалисты по котлетам, из трестов столовых и ресторанов. Правда, не везде так было. В Харькове, где я начинал работать, этим занималось объединение музыкальных ансамблей. Тычешь им под нос сборником “Мелодия”:– “Глядите! Можно же!..”, а они ни в какую. Босяк для них Высоцкий, и все тут! Плевать, мол, на “Мелодию”, сами, кого хочешь, научим!
На Камчатку меня долго приглашали, но я все не хотел ехать. Тогда было такое поветрие – музыканты разъезжались по Северам зарабатывать на аппаратуру, квартиры. В Харькове у меня был хороший оркестр. Но нищета и бесквартирье угнетали. Потом решился. В 72-м году приехал в Петропавловск. Два года отыграл в ресторане “Хохотунчик” и уехал обратно. Но через три месяца вернулся, поняв, что попался я крепко Камчатке “на крючок”, и без нее уже не смогу. Устроился по специальности – инженером, но судьба распорядилась иначе. Открылся после ремонта ресторан “Океан”, и меня пригласили.
– А что это был за “Хохотунчик”?
– Так в народе называли ресторан “Вечерний". Если бы сказал таксисту его настоящее название – мог бы не довезти. У всех заведений были свои прозвища: “Мавзолей”, “Собачьи уши” (“Авача”), “Серая лошадь, “Три поросенка”...
– Почему так обозвали? – смеюсь я над последним.
– А там три полных женщины работали.
– Юлий Борисович, помнится, одно время в ресторанах играли магнитофоны.
– Был такой период, пока в 88-м году не приехал министр торговли и не вставил нашим начальникам “пистон” за это. В настоящем ресторане обязательно должен быть оркестр. Так повелось испокон веков.
Тогда, в 88-м году, набирало силу кооперативное движение, и мы создали музыкально-концертный кооператив “Да”.
– Странное название.
– Так дышать дали! Это мы супротив цензуры такое название придумали. Она ведь раньше на все начинания говорила “нет”.
– Юлий Борисович, не все знают, что в “Океане” работали сейчас хорошо известные Гулько и Шуфутинский.
– Добавь еще Марика Гутмана. Это был высококлассный трубач. Шуфутинский тогда не пел. Ну, может, две-три песни исполнял, был клавишником. Это сейчас он известен, как исполнитель. Организовал я ему несколько лет назад концерты у нас в Драмтеатре и в “Океане”. После его интервью местной прессе мы не сошлись во мнениях и расстались холодно.
– А как вы смотрите на то, что он поет “Соседку”, “Француженку”, не упоминая автора?
– У этих “магнитофонных ребят” размытое понятие о порядочности. Сейчас в стране беспредел. И в культуре, в частности, в авторском праве. На фоне всеобщего безобразия – это не самое плохое.
– Чем, на ваш взгляд, отличается эстрада 70-х от 90-х годов?
– Да практически ничем, если не смотреть, кто сейчас на ней. Сами понимаете, безвременье! Любое ничтожество за деньги может проникнуть на TV, создать себе имидж. Я слушал этих “новоиспеченных звезд” без микрофона, когда нет репперных отметок и уху не от чего оттолкнуться. Да они просто петь не умеют или фальшивят! Но это все как приходит, так и уйдет.
– А вас в 70-х заставляли равняться на Лещенко, Кобзона и Ибрагимова!
Любарский улыбается:
– Так они петь умеют! Сейчас у каждого есть своя ниша, кто кому по душе.
– Юлий Борисович, вспомните что-нибудь хорошее из прошлого.
– Каждые выходные какой-нибудь ресторанный оркестрик играл для отдыхающих на Никольской сопке. Сам знаешь, у ресторанных музыкантов репертуар огромный. Каждый мог попросить спеть любимую песню.
Сергей КОСЫГИН
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
16 августа 1997 г.
|
