ВСЕ ТА ЖЕ ЖИЗНЬ
Раньше просто было. Спрятал зачехленную гитару в кювете (ну, мало ли что, может, это у тебя пулемет, а сам ты – разбойник с большой дороги) и стоишь на трассе, голосуешь. Мелкие частники, глядя на заросшую, лохматую образину на обочине, редко тормозят, “прыскают” мимо, а вот дальнобойщик, видавший всякое и поэтому, кроме гаишников, ничего не боящийся, если никого не везет, почти всегда тормознет.
– Куда?
– А вы?
– До Ростова.
– По дороге. Вы не пугайтесь, у меня тут гитара в кустах.
– Ха, музыкант. Ну, тогда еще и песни попоем.
Рявкает “КамАЗ”, трогаясь с места, и начинается дорога...
* * *
Первые пробные фразы.
– Чего дома-то не сидится?
– А вы? Глядя на ваш воздаст, вам пора давно уже на пенсии внуков в коляске катать, а не этой махиной управлять.
Вздыхает:
– Полгода дома просидел. Невмоготу. Вернулся на базу, благо, там дефицит на водил. Не могу, вся жизнь за баранкой.
– А хронический радикулит и геморрой?
Смеется:
– А ты откуда знаешь? Нет, парень, со спиной, конечно, проблемы бывают, но задница у меня крепкая.
* * *
Рассказал о детях, внуках. О покойной теще, которая всю жизнь мечтала “любимого” зятя на “персоналку” к какому-нибудь “шишке” пристроить, чтоб и домой с барского стола тащил, и сам под ее всевидящим оком находился.
– Ну?
– А что “ну”, быть на извозе у какого-нибудь начальника – это все равно, что собакой на привязи у будки сидеть. Я волю люблю. Сел за баранку, и нет над тобой уже никого. Только дорога и ты на ней.
– А ГАИ?
– За сорок лет они меня во всех направлениях знают. Поэтому не трогают. А ты?
– Я пешеход. Мой транспорт, – хлопаю себя по ногам, – одиннадцатый номер.
– Тоже неплохо, – смеется. – Ну, спой что-нибудь, пешеход.
* * *
Кто-то тоже стоит на дороге. Подхожу. Интеллигентного вида дяденька в цветастой рубашке и шортах, явно не “наш человек”.
– От автобуса отстали? – спрашиваю.
Боязно косится на меня, уступая дорогу. Хмыкаю, иду дальше.
– Молодой человек! – слышу в спину несмелое, поворачиваюсь.
– Вы не могли бы нам помочь?
– А что случилось?
– Да вот, жена: “Пикник, пикник...”. Свернули на проселочную дорогу и застряли.
...Пока толкал, задние колеса всего меня уделали с ног до головы грязью. Сижу у ручья, чищу “перышки”. За кустами громко шепчутся:
– Андрюша, ну куда его такого, всю машину испачкает. Да и вообще, на вид бомж какой-то, а может – бандит. Гитара! Может, там у него пушка в чехле.
– Тс-с-с, что ты орешь! Человек все-таки.
– А ты у него паспорт спроси, – ядовито замечает супруга.
Вышел, глянул на этих, у машины. И слов нет, чтоб что-нибудь сказать. Повернулся и пошел к трассе.
– Молодой человек, подождите, как же так, возьмите деньги...
* * *
В марках машин разбираюсь слабо. Но шикарная, шикарная тачка. Сижу, как на диване, на задней сидушке. И женщина тоже, как эта машина. Смотрит на меня в зеркало и смеется:
– Что, нравится? Выпить хочешь?
– Ну почему бы с дороги и не согласиться.
– Вон кнопка, нажми.
Нажал. Открылся зеркальный бар.
– Э-э, ты не на автобане, сейчас все расплескаю, притормози.
Остановилась. Повернулась ко мне:
– Ну как?
– А ты не боишься одна ездить?
Опять смеется:
– Вот это спутниковый SOS. Нажму, и через полчаса тут Игорехиных бандитов будет больше, чем жителей в соседнем городке. Песню споешь?
– Да, – без паузы отвечаю, думая об Игорехиных бандитах...
Брякаю последний аккорд.
– Слушай, какая прелесть, – хлопает в ладоши. – Зачем тебе эта Сибирь, поехали со мной в Крым. У нас там такая компания классная собирается. Сейчас подстрижем, приоденем.
– А бубенчики?
– Какие бубенчики?
– Ну, а как же придворный шут без них?
– Дурак.
– Вот я и говорю про бубенчики.
– Вылазь.
– Спасибо, приютили, обогрели, подвезли.
Уехала, вернулась:
– Садись, до города ближайшего еще 50 километров.
* * *
М-да, дорога и люди на ней. Все та же жизнь.
Сергей КОСЫГИН.
«Частная жизнь» 1999 06 28
|
