АВТОПРОБЕГ-99
«Нет мудрее и прекрасней средства от тревог, чем ночная песня шин...»
Ю. Визбор.
Летом, попав в Сибирь на бардсплав (это когда барды, собравшись со всей страны, плывут по реке, распугивая своими песнями медведей и аборигенов), у меня было такое ощущение, что мне ни за что дали пятнадцать суток. Пройдя по реке за две недели 330 километров, я сошел на берег худой, как швабра, покусанный комарами и мошкой, но счастливый, что выдержал это галерное рабство. В этом году ставили рекорд, и поэтому неслись по реке практически без отдыха.
Когда осенью владивостокские барды пригласили меня в автопробег, я настороженно поинтересовался, что это за бяка? Меня заверили, что это интересные встречи, концерты, много пива (один из спонсоров – ОАО “Пивоиндустрия Приморья”), хорошая компания. Всем известно, любимый русский капкан – это грабли, и я на них опять наступил. В аэропорту меня должны были встретить ребята из фонда “Приморские струны”. Народ у решетки выхода с летного поля встречал японцев, китайцев, родственников, документы и т.д. Короче, всех встретили, кроме меня. Я прогуливался у входа в аэропорт, а за мной “ненавязчиво” канюча таскался таксист:
– Ну поехали, всего пятьсот рублей.
– Отстань, за мной приедут.
– А если не приедут, то я тебя везу, да?
– Отвяжись, зануда!!!
– Ну что ты такой жадный?
– Да за такую таксу я тебя сам на себе до Владивостока отвезу.
– Ну хорошо, а за четыреста?
У двери развлекались, наблюдая за нами, два блюстителя порядка.
– Где у вас тут телефон? – поинтересовался я.
– Что, уже наигрался на Камчатке? – кивнули они на мой кофр с гитарой.
Я ошалело уставился на них:
– Так и месяца не прошло, как весь аэропорт танцевал, когда тебя провожали. Это, случайно, на за тобой?
Оглянулся. Из вылетевшей на площадь “Тойоты", бибикающей и “моргающей” фарами, мне махали руками. Таксист вздохнул и поплелся восвояси.
* * *
В “фонде” царила преддорожная суета. Мне обрадовались. Я выяснил маршрут. Оказалось, что едем не до Благовещенска, как намечалось, а только до Биробиджана. Какой-то представитель этого замечательного города с еврейским неподражаемым юмором заметил:
– Это только к нам артисты могут приезжать играть концерты за свои деньги.
– Но деньги-то спонсорские.
– Но везете-то их вы.
* * *
Поздно ночью меня отправили в одну из шикарных гостиниц. Я отказался ехать к кому-либо в гости. Потому что из опыта знал: просидим всю ночь на кухне за разговорами и песнями, а я очень хотел выспаться перед дорогой, ибо неизвестно, когда и где еще упаду на белые простыни. Только заснул, раздался телефонный звонок:
– Час – четыреста пятьдесят. Спросонья я не понял, с кем разговариваю, и поэтому заорал:
– Да пошел ты на хрен со своими колесами, я уже во Владивостоке!!!
Бросил трубку и тут же уснул. Предчувствие дороги знакомо всем. Что, скажете, нет? А помните, как когда-то в отпуск на материк собирались? Жена то соберет, то разберет чемоданы, носится с цветами по соседкам, а дочка с кошкой, попугайчиками, хомячками и т.п. – по подружкам. Муж по магазинам за рыбой, икрой и вообще зачем пошлют.
Вот так и мы стояли – в ряд, вернее, наши машины, на главной владивостокской площади под буденовцем с флагом (памятник). Вообще во Владивостоке этих монументов освободителям Дальнего Востока – на каждом шагу. В голову лезут крамольные мысли: “А если б вождю пролетариата сказали на его крылатую фразу, что город не "вашенскии” и отбились бы от красноармейцев, а опосля и от интервентов, наверное, сейчас жили бы лучше всех”. Согласен, утопия, но все ж, а вдруг...
Я не очень разбираюсь в марках машин, но скажу, что "Запорожцев" и “Москвичей” не было, Все эти иномарки были обклеены, что называется, с ног до головы названиями фирм спонсоров и прочей атрибутикой: “Приморские струны", "Бард-автопробег-99” и т.п. В ожидании долгожданного вопля: “По машинам!!!” пели песни под гитары, давали интервью для прессы и ТѴ, прощались с провожающими и делали в ларьках последние закупки. Наконец, “заулюлюкали", “заморгали" милицейские машины сопровождения, экипажи попрыгали по местам и кавалькада рванула по городу. Наблюдая, как жмутся к обочине, уступая дорогу, я подумал: “Блин горелый, а тот Косыгин вот так всю жизнь мотался”.
Немного об экипажах. Вся наша дружная компания состояла из руководства, технического обеспечения и творческой группы. Перечислять всех поименно не имеет смысла, скажу только, что командором был Сергей Булгаков – дальневосточный автор– исполнитель, директор фонда “Приморские струны", человек, который проводит ежегодно на Шаморе грандиозный фестиваль. Знакомы с Сергеем Викторовичем очень давно – это когда еще во Владивостоке продавали мерзкое пиво “Колос”, а местные комсомольцы и гэбэшники не давали Булгакову покоя за его песни, видя в них жуткую крамолу.
Из старой гвардии в пробеге был еще Саша Бурнаевский. В начале 80-х его песня “Кальмар сушеный" ставила фестивальную поляну на уши. Так как во Владивостоке я не был одиннадцать лет, с остальными знакомился по ходу движения.
Решали перед отъездом, к кому меня подсадить. Отдали двум девчонкам, Светке и Верке. Я посмотрел на сидящую за рулем хрупкую Светку и мрачно подумал: “По-моему, это твоя последняя дорога, Михалыч". Вслух серьезно спросил, заглянув в салон машины:
– А где цепи?
– Какие? – спросили, не поняв.
– Смертников у японцев и чеченцев, говорят, приковывают, чтоб не удрали.
Подошла Вера и вкрадчиво сообщила, что каждому экипажу выдают по ящику пива. Я сбегал в офис фонда и притащил два. Пытались отобрать, ну, попытка не пытка.
...В конце концов меня пересадили в “Датсун”. Это маленький грузовичок. Кузов был полный и закрыт брезентом, в салон ящик не помещался. Но экипаж подобрался бесшабашный. Как впоследствии оказалось, самый лучший. Ведь самое главное в дороге – это психологическая совместимость.
* * *
Первые сто десять километров – и мы в Уссурийске. Народ шел валом на концерт. Это раньше, если он был бесплатным, то значит – фигня, и заполнялись только первые ряды детьми и бабушками. Сейчас, когда на следующий год можно будет говорить: “Люди веками не видят зарплату”, наоборот, рады, что имеют возможность приобщиться к прекрасному.
Шел бардовский концерт. Я выступал последним. Принимали тепло, но, честно говоря, я чего-то не мог понять.
В тот день после Уссурийска мы, приехав в Сибирцево, дали еще два концерта. Городок этот чуть меньше нашего Елизова, но “отмороженный” напрочь, название соответствовало его жителям. В зале местного ДК – то ли по случаю выходного, то ли у них это так заведено – трезвыми были детишки в первых рядах да несколько стариков и старух. “Ништяковались” местные тинейджеры да вслух комментировали, орали и пытались пуститься меж рядов вприсядку упитые “вусмерть” мужики.
Я, не раз попадавший в подобные ситуации, смеялся и с интересом наблюдал за этим цирком и нашей “творческой группой” на сцене. Это, конечно, надо было видеть. Девчонки, презирая и не обращая внимания на этот пьяный ор и бардак в зале, мужественно (конечно, если так можно написать о женщинах) и страстно пели “о нашем, о главном, о бабском”. Ну мужская компания наяривала под гитары песни опостылевших, примелькавшихся запетых “мищуков”, “ивасей” и других авторов.
Пели и свои песни. Меня запустили последним. (Я и в дальнейшем выходил всегда последним – “на закуску”.) Веселье в зале дошло до точки. Видно, “гадюки” с собой не одну авоську с бутылками на концерт притащили. Не обращая внимания на вопли типа: “Эй ты, шляпа!” (имидж – ковбойская шляпа) и: “Ну ни хрена себе Демис Руссос!”, я спокойно подошел к микрофону, вежливо поздоровался... И так заорал “старую пиратскую песню”, что не знаю, описались ли дети от страха на первых рядах. Но на задних эта пьяная гоп-компания, если не протрезвела, то точно “нашатыря нюхнула”. Не дав опомниться, я не по жанру (ну, а что делать?) так лихо “отвизжал” рок-н-ролл, что молодняк перестал чмокаться взасос и дружно завопил от восторга. Тут вышли все участники концерта и под аплодисменты спели общую песню.
...Поздно ночью мы с Булгаковым сидели в каком-то классе (нас разместили в школе) и под пиво тихо беседовали.
– Объясни мне, непонятливому, цель и задачи этой поездки. Ну, конечно, WWF (фонд дикой природы) дал гранд Владивостокскому филиалу, а они одни из спонсоров этого “забега”. Дело святое: “Спасем природу, мать нашу!” А еще?
– Пропаганда авторской песни.
– Это ты лапшу подобную в администрации вешай, – Булгаков смеется.
– Вообще-то, это пробные проверки грядущих автопробегов.
– Каких?
– Следующий год до Самары, а через год – по Европе.
– Ты был в Самаре на Грушинском фестивале?
– Нет, ни разу.
– Ты хочешь проехать полстраны и петь там Мищукам да Иващенко с Васильевым их песни?
– А почему бы и нет? Чем они тебе не нравятся?
Я посмотрел в честные Серегины глаза и понял, что он ничего не понял.
* * *
После Дальнереченска, по бездорожью (асфальт кончился) докатились до какой-то вообще глухой деревни (а может быть и города, попробуй сейчас разберись со статусом). И это мы-то плачемся, что денег не видим! Там люди вообще забыли, что это такое.
Хороший был концерт, и зритель был благодарный, видно, нечасто их балуют подобными „наездами “артисты”.
Разговариваю с местным, довольно шустрым мужичком:
– Как выживаете?
– Да живем помаленьку. Места у нас глухие, хорошие. Тайга, парень, кормит. Изюбра, мишку стрельнул, заезжему купцу мясо, шкуру сдал – и живешь.
– Кому?
– Ну, коммерсанту по-вашему.
...Наконец сбылась мечта идиота. После концерта притащил на сцену спальник с одеялами и, завалившись, перекуривая перед сном, глядя в зал, ухмыльнулся в усы: “Два часа назад здесь такие страсти были!” (Ну, негде нас в этой “дыре”, кроме клуба (ДК) было разместить.)
Я уже писал, что экипаж “Датсуна” подобрался еще тот! Андрюшке (Эндрю) Земенову, молодому хабаровскому классному автору-исполнителю, прямо в дороге пришло сообщение, что его приняли в члены союза писателей РФ. Костя Пронин (“Весь в ремнях и самогоне прибежал полковник Пронин!” – песня) – этот вообще какой-то реликт был. Если бы он мне сказал, что они с Шарлем Бодлером в знаменитой парижской забегаловке “Тамбурин” устраивали нехилые поэтические вечера, я, честное слово, поверил бы. На остановках Костя пугал детишек своим золотым “мостом”, доставая его изо рта.
Механик-водитель Виталя первое время никак не мог понять, что за чокнутых (мягко говоря) он везет. Но потом!!!
– Виталь, что тебя по трассе мотает?
И к нам серьезно:
– Прекратите его пивом спаивать!
– Не! – смеялся наш “водила”. – Вы бы послушали, какие они анекдоты и байки травят, там “Белому попугаю” делать нечего.
Ну и наш любимый “Датсун” был расписан соответственно. “Эх, дороги!” – “Ох, дураки!” На корме: “Поворачивай к черту!!!” На Виталиной двери: “Злой шоферюга!”
* * *
Ой! Много мы наколесили и много всякого было. “Бременские музыканты”, но более в жестких и реальных событиях. Разве все это опишешь в газетных строчках!
В Хабаровске играли концерт в знаменитом ДОСА (там в 70-х я впервые был на концерте знаменитой западной рок-группы, бывшей проездом в Японию). После выступления в гримерку зашел дед Матвей. (“Динозавр” хабаровской музыкальной культуры. Кстати, известное пиво в честь него изготовили. Что, не пили?)
– Слышь, парень, поехали ко мне, есть о чем поговорить.
Но меня ждали родители, для которых я был проездом. Договорились, что, вернувшись на Камчатку после этой “беготни”, я вскорости, решив дела, “нарисуюсь” в Хабаровске.
Наверное, самый великолепный концерт (ну этот народ “могет, могет” все устроить), был в Биробиджане в концертном зале филармонии. Вот я в кулуарах, за кулисами нагляделся на истерики наших поющих девчонок. Рыдает:
– Меня так никогда не принимали, цветы не да-а-а-рили-и-и!
После концерта пили кофе у директора в кабинете.
– Сереж, а Лысиков почему не приехал?
– Занят. А вы его откуда знаете?
Закрывает глаза.
– Радецкий, Борисов, Огурец, Волков, Лысиков. Правильно?
– Ну!
– Так это же “Календарь”! Группу, с которой я работал, будучи
еще администратором.
* * *
А потом была долгая дорога домой.
Сергей КОСЫГИН.
«Частная жизнь»
1999 11 29
1999 12 06
|
