Неугомонный ветер странствий забросил нас с Женькой с берегов Тихого океана на Охотское побережье Камчатки в рыболовецкий колхоз. Из него, за двести миль морем, наша бригада отправилась на заброшенный рыбообрабатывающий завод. Поставив на морской стороне ставные невода, мы стали ждать подхода рыбы и наблюдать за удивительной жизнью оживающего во время путины рыбзавода. В Петропавловске и его округе отлавливали беспаспортных бичей и гнали их пароходами в эту глухомань. Бежать отсюда было некуда. С материка везли завербованных сезонных рабочих, которые с ужасом глядели на пасмурное небо, неласковое Охотское море и перспективу, что на домик с садиком, на родном Черноморском побережье, горбатиться здесь до полного изнеможения нужно сезонов десять, а не одно лето, как обещал ушлый вербовщик. Сущность человеческая не подвластна никаким катаклизмам и эволюциям. Побурагозив и постенав на свою задрипанную жизнь, народ начинал обживаться. Строиться на "пепелище", налаживать быт.

Рыбалка в этот год не задалась. Шторма и циклоны, выдав по полной программе несчастным японцам, добирались и до российских берегов. Все свободное время мы латали крылья, чинили ловушки и с тоской смотрели, как очередной шторм по- новой дербанит их в хлам. Баржа с продуктами, которая шла к нам, была где-то выброшена морем на берег. Поэтому кухонное меню второй месяц было довольно скудным и унылым, практически состоящим из морских деликатесов. С отвращением поглядывая на засыхающую на столах красную икру в больших тарелках, все мечтали о здоровенных кусках мяса.
Бугра (бригадира) чуть не раскопали на кучку маленьких бугорков, когда он по рации заказал только новые снасти.
Как-то в один из непогожих дней мы валялись по койкам. Я читал биографические труды о пиратах Карибского и Средиземного моря, а Жека учил ручного канадского ворона, и без того матерившегося круче любого боцмана, панегирикам на нашего бригадира:
- Паша, скажи: "Бугор заср..."
Умная птица косила на него глазом и говорила только ни к кому не обращенные нехорошие слова, потому-что в дверях стоял бригадир и только ждал повода, чтоб свернуть ей шею. Заметив его, Женька тут же поменял курс обучения:
- Паша, скажи: "Бугор не заср..., а друг всех дятлов".
- Э-э-э, и не совестно учить этого безмозглого "попугая" всяким пасквилям
(вру, слово было попроще и доходчивей: всякой...)? - возмутился бригадир.
- Попугаи, пираты!!! - захлопнув книгу, я подпрыгнул на койке: - Мужики! Есть идея, как устроить праздник на нашей кухне, поменяв меню.
- Не дам! - решительно сказал Женька и прижал к себе перепуганного Пашку.

Рыбы было мало. Вдоль побережья медленно "топали" плавбазы, безнадежно скуля в эфир: "У кого есть рыба? Возьму рыбу!.." Тут мы и объявились:
"У нас есть!" Ближайший плавзавод рванул к нам на всех парах. Мы потащили к нему прорезь, на подходе заложив сверху досками, чтобы не было видно содержимого. Повязав головы платками, впятером вскарабкались по штормтрапу на палубу.
- Рыбу! - счастливо засуетился приемщик.
- Позови по "громкой" завмага.
- Сперва рыбу!
- Сперва - вот! - Женька достал из-за пазухи Пашку, который сразу же без запинки высказался насчет нашего бригадира, а потом начал костерить и всех остальных отборным матом. Сбежался народ. Женька остался развлекать, а мы двинули в сторону судового магазина, благо я знал, где он находится.
...Когда все закупленное спустили вниз первым, отсмеявшись и придя в себя, был приемщик:
- Рыбу давайте!
Женька засунул ругающуюся птицу за пазуху и, спускаясь за нами следом, весело сообщил наверх:
- Какая рыба?! Дурачье, скажите спасибо, что корыто ваше не потопили.
- Пираты хреновы... - на плавбазе засуетились, чем бы сверху огреть.
Но наш бригадир, стоявший внизу "на стреме ", показал топор, пообещав порубить на шкертики их швартовы.
...Вечером Пашке подкладывали со стола вкусненького, и он, чувствуя на себе всеобщую любовь и внимание, ласково ворковал:
- Бугор!..