Весной наполненная лира,- с небес врывается луна,
И, несомненно, где-то в мире – там, у окна сидит она.
По лунной глади волн прибрежных ее скользит манящий взор,
И я читаю в нем надежды на телефонный разговор.-
Так повелось у нас прощаться, когда мы будем вдалеке,
Мы станем мысленно общаться на телелунном языке!
И я, тех слов не упуская, ее прошу разумней быть.
Ей говорю: - Моя родная! Быть может – лучше ВМЕСТЕ жить!?!
Она слезой наполнит очи, все происходит, но не так…
И, даже, в этой странной ночи – весь этот чувственный бардак!
Казалось, в сущности, пустяк,- Ну, поглядели, повздыхали,
Ну, помечтали, и потом, - и, в общем, при своем остались:
Она в Рыбачьем, он, при том, ей слово дал – не появляться
Вблизи ее окрестных мест, и, не теряя интерес,
Все больше жизнью заниматься, в стихах изрекши манифест!
И, все ж, - любил ее украдкой, почти ее боготворил!
Она была ему загадкой среди ярчайших из светил.
С тех первых дней, когда глазами ЕЯ томления искал?-
Он распознал в ней идеал! И это было бессомнений!
И все, что было, - все для ней: гитара звучная стонала!
В романсах плавилась душа. Она его собой пленяла,
Она его уже влекла! (Ах! Если бы она ждала…)
Увы!- она лишь проверяла…
И, вот, явившись из похода, к «Фонтану» робка подошла,
(Развязка близилась к исходу), И, обратившись ко народу,
Что где-то рядом торговал,- вот так и выяснила сходу:
-Так кто же это написал?
Прошли недели, вслед за летом, и за дождями, и хандрой
В душе сменилось все весной, в душе так было много света!
Какие чудные сонеты он ей ночами распевал,- ее он, просто, обожал!
И с благовейного ответа стихи сердечные писал…
- Я Вас люблю,- чего Вам боле!- мне так и хочется сказать!
И Вам решать и в Вашей воле меня куда-либо послать…
Но только Вы,- пусть Ваше сердце Вам истинный укажет путь,
И пусть не смеют иноверцы меня злословием упрекнуть! Окт. 2004 г.