Месяц назад ему исполнилось 52 года. Это и стало поводом для встречи Сергея Михайловича с корреспондентом «АиФ-Камчатка», с которым он поделился воспоминаниями, размышлениями о жизни и творчестве.
Доплыть до Америки

— Отец у меня работал секретарем райкома на Командорах, так что все детство прошло на островах. Там была школа-интернат, куда свозили детей-сирот, или отобранных у непутевых родителей, со всей Камчатки. Вместе с ними я и учился. Нет, родители у меня были нормальными. Это я балбесом был, и еще каким.

Командоры, конечно, хороши для туристов: океан, нетронутая природа. Но когда живешь там постоянно, ощущаешь себя, как граф Монте-Кристо — хочется куда-нибудь сбежать. Единственным развлечением в детстве было кино. В клубе постоянно крутили фильмы про индейцев во главе с Гойко Митичем. Вот я и решил отправиться в Америку, освобождать краснокожих. В укромной бухточке начал строить плот. Целый месяц брусья со стройцеха туда таскал. Подготовился к путешествию очень серьезно — насушил мешок сухарей, взял с собой чеснок и ружье. Отплыл от берега на несколько метров — плот развалился, ружье утонуло. Да еще и от отца получил по полной программе.

Когда мне было 14 лет, отец принес домой семиструнную гитару, научил ставить аккорды. «Шаланды полные кефали» — моя первая песня. А потом появился мультфильм «Бременские музыканты». Так классно было смотреть, как они едут по лесной дороге, поют о свободе. Тоже хотелось куда-нибудь удрать, петь, играть для людей. И, надо же, жизнь так сложилась, что детские желания мои воплотились.
Главное — попасть в обойму

— После школы я планировал поступать в Институт культуры, но родители меня не поддержали. Отец сам был в молодости музыкантом, знал, что ремесло это непростое, да и оплачивается слабовато. Я сходил в армию, проучился пару лет в хабаровском политехе. Понял, что это не мое, и сбежал в моря. У меня была, как позже понял, глупейшая идея: во-первых, ни от кого не зависеть, во-вторых, заработать денег на аппаратуру. Заработал. Сыграл в Хабаровске один концерт. Нагрянули ребята из ОБХСС. Сказали: «Музыкой у нас филармония занимается. А ты если еще куда-нибудь со своими концертами вылезешь — в тюрьму сядешь».

Я вернулся в Петропавловск. Восьмидесятые годы — золотое время для камчатских музыкантов. А закончилось оно, когда появились ди-джеи. Я их терпеть не могу. Раньше на любой дискотеке, в каждом ресторане звучала живая музыка. К нам приезжали музыканты со всего Союза. Гулько здесь работал. Шуфутинский играл на клавишах в «Океане», вместе с Сашей Малковым и Юлием Любарским. Кто-то из них уехал, а кто-то — остался. У нас и сегодня есть отличные музыканты, вокалисты. Борисов, Радецкий, Златова — группу любого уровня могут украсить. Но зарабатывать творчеством на Камчатке сейчас практически нереально.

Мне еще повезло. Я в свое время успел «выскочить» на материк. Мы с Лешей Лысиковым поездили и по России, и по Европе. Записывали диски в Америке. Попали в обойму, теперь нас знают, поэтому и приглашают. Я почти каждое лето куда-нибудь выезжаю.

Правда, существует одна особенность. Музыканты, мягко говоря, люди небогатые. А грубо говоря — нищие. Наша культура и при царе, и при коммунистах, и сейчас держится на меценатах. Слава Богу, есть они и на Камчатке, не дают нам, творческим, окончательно загнуться.

Был и Михаил Машковцев, большой любитель автор-ской песни. Из губернаторского фонда он профинансировал нашу с Лысиковым поездку на престижный московский концерт. Мы играли в русских центрах Голландии, Германии, Франции, Бельгии. Везде нас хорошо принимали. А песню Георгия Поротова «Утки» вообще можно назвать камчатским хитом, где бы мы ни были, она всегда идет «на ура». Машковцев, кстати, предлагал сделать гимном области песню Сергея Боровкова «На Камчатке по полгода». Но конкурсная комиссия не согласилась, формат, мол, не тот. Выбрали другой гимн, форматный. Я ничего не имею против его авторов, но хоть кто-нибудь из камчатцев этот гимн знает? Сомневаюсь.
Жизнь удалась

— Сейчас у меня творческий подъем: в неделю пишу по две-три песни, работаю над второй книгой. Так активно я не работал, пожалуй, со времен «Частной жизни». Ко мне в 1996 году семья приехала, жена и дочка, денег стало не хватать. Я начал искать работу, пришел к редактору этой газеты, он предложил мне вести рубрику «Земляки». Первые два материала завернул, сказал, что слог слишком казенный, а третий, про яхтсмена Иванова, принял. И пошло-поехало. Помню, написал заметку про нашего парашютиста Витю Шелопугина. И надо же так было случиться: в день выхода газеты он погиб в районе Халактырской косы.

Интересная встреча была с капитаном спасательного катера. Фактурный такой мужик, настоящий джеклондонский типаж. За день до нашего разговора он на 8 км рысь с дерева снял. Непонятно — как ее занесло в город. Забралась она на дерево, повыше от людского зоопарка под ним. Приехала милиция, но капитан ее не отдал. Застрелите, говорит, животное, знаю я вас. Помог рыси «спуститься», вывез в лес и отпустил на свободу.

Откровенно говоря, писать в газету и в книгу — это абсолютно разные вещи. Газету сегодня прочитали — завтра забыли. Я по пять заметок за ночь мог настрочить. Книга — другое дело, корпишь над ней сутки напролет, перерабатываешь по несколько раз.

О многом хочется рассказать. Мне сейчас 52 года, а материала столько накопилось, кажется, еще 50 лет проживешь, всего не опишешь. Хм, вообще-то в 50 пацан мужчиной становится, вылезая из детских коротких штанишек.

И еще — о самом главном в эти дни. Дорогие наши ветераны, с праздником! Будьте здоровы! Спасибо вам за победу! Уже традиционно 9 мая, после парада, под Никольской сопкой на корте зазвучат песни о войне и победе, в исполнении камчатских бардов. Ждем всех.