А справа всё дедушка Ленин шёл,
И всё что-то объяснял.
Быть может, молиться просил за него,
А может, внучат искал.

Но я не могла ответить ему:
Куда уж мне было знать,
Что дал нам Бог суму да тюрьму,
И трудно их миновать.

А грифель был вкусным, и сладким – мел,
И песни пели друзья,
Не обозначив любви предел,
Не внемля слову «нельзя».

Пускай всколыхнётся теперь вся муть,
Нечётким пусть будет кадр.
Пронзает чистейшей ясностью суть,
И глупым кажется театр.

Но призраки рядом со мной всегда:
Не жизнь, не смерть и не сон.
Один шаг в сторону: в никуда.
На то особый резон.