Из Москвы на Камчатку пришла скорбная весть – 30 января ушел из жизни известный и любимый камчатцами музыкант и поэт Алексей ЛЫСИКОВ. Как рассказали друзья музыканта, причиной смерти стали серьезные проблемы с сердцем. Накануне 58-летний Алексей пережил инфаркт, лечился в больнице. Не секрет, что в последние годы здоровье сильно его подводило.
Алексей Лысиков родился 27 февраля 1957 года в Воронежской области, но на Камчатку был привезен в младенчестве, где и прожил до 2003 года, всю сознательную жизнь сочиняя песни. Рокер, бард, блюзмен, пронзительный поэт… Лысиков много выступал сольно, а также в знаменитом на всю Камчатку дуэте с Сергеем Косыгиным. Ценители хорошей музыки помнят коллективы, в которых он играл в разные годы. Наиболее известная и долго просуществовавшая – «Календарь», а самая любимая, как признавался сам Алексей, – «Невинное ремесло». Многие песни из первого и единственного альбома этой группы затем зазвучали в исполнении «Красной рыбы» – группы, которую собрала в Москве Ксения Федулова, любимая ученица Лысикова и лучший его друг. В последние годы Алексей жил в Москве, где кроме своего творчества занимался также продюсированием теперь уже популярной певицы Федуловой.
В марте 2009 года Лысиков и Федулова приезжали с концертами на полуостров – со своей «Красной рыбой». Подарили грандиозный праздник камчатским любителям настоящего блюза и рок-н-ролла. В апреле 2011-го Алексей Лысиков вновь вышел на камчатскую сцену, чтобы поздравить с юбилеем Сергея Косыгина. В 2014-м побывал на фестивале лосося…
Так бы и жить, так бы и плыть…
Редакция «Камчатского края» выражает искренние соболезнования родным и близким, друзьям и всем поклонникам таланта Алексея Лысикова. Он всегда был похож на льва. Скорее даже на Льва. Того самого, что отправился с Элли в Изумрудный город. И все мы его так и звали – Лев или Лева. Но, в отличие от сказочного, нашему Льву смелости было не занимать, и любой мог этому качеству у него поучиться. Смелости в творчестве, отстаивании своей точки зрения или вообще жизненного кредо. Еще он постоянно говорил правду – а это всегда, во все времена и при всех властях было смелостью. Бывало, и ранил – но правда почти всегда прямолинейна, и такова ее суть, из чьих бы уст ни звучала.
Еще из уст Левы звучали поразительные стихи и песни. Его нельзя назвать жанровым автором: богатство его внутреннего мира, выплеснутое землянам в строках и мелодиях, обнимало жизнь во всех ее ипостасях и проявлениях. Потому классифицировать его было бы делом неблагодарным. Да и ненужным. Он был рокером и бардом, пел реггей и романсы – то есть был Музыкантом в наилучшем из всех смыслов этого слова. И умел боль своей души – а ее было в изобилии – донести до нас без нытья и жалоб, сделав ее нашей, сделав всех нас родственными. За простотой и изяществом поэтических мыслей, помимо таланта, всегда стоял титанический умственный труд. Может быть, почти круглосуточный – спал Лева (по разным причинам) то мало, то плохо. И постоянно думал. Беспокоился. О родных. О друзьях. О детях, которых учил. О стране, судя опять же по песням. Об этих песнях, наверное, – получилось ли? Или еще поработать? Получилось, Лева. Все получилось. Это мы тебе точно говорим. Ты же нам их дарил – в желании сделать нас хоть немного счастливее. И сделал.
Еще у него было просто потрясающее чувство юмора. Естественно, не только в песнях. На ТВК, где он трудился музыкальным редактором, в аппаратной висел отпечатанный секретарем на машинке список сотрудников, где он числился, согласно оригинальному тексту, как Алексей ЛысЯков. Заметив это дело, он раздобыл ручку и, высунув язык, зачеркнул букву Я и выше аккуратно написал Ю. Однажды в Елизове Лева со своим тестем и Михалычем (который Косыгин) заскочил на рынок – заморить по-быстрому червячка, благо справа от входа было несколько киосков фастфуда. Купили перекус: сосиски-гриль, по пирожку и кофе. Едят. Тесть откусил кусочек – и Лев вдруг начал ухохатываться и показывать на него пальцем. Компаньоны в недоумении, а тот все ржет и не может успокоиться. Все же потом отдышался, снова показывает на тестя пальцем и говорит: «Сосиска – в тесте!» Тут уж грохнули все трое...
Мне повезло побывать на множестве его выступлений, но рок-н-ролльщиком я впервые увидел его на концерте в моем родном институте, на стройотрядовском вечере в 1985-м. Несколько сот юношей и девушек гроздьями висели друг на друге, ловя каждую ноту и слог, раскачиваясь в такт и подпевая запоминающиеся рефрены. А от аплодисментов тяжелый бархатный занавес у кулис колыхался, словно тюлевая занавеска. На сцене же не пел, не играл – жил «Календарь». Дышали музыкой и жили ей Лева и Огурец, лупивший по моднячим тогда электронным шестиугольным барабанам. Жили Кыла, Волчара и Петя Радецкий. «Жили-были, плыли да гребли, не меняли дали на рубли...» А когда под песню «Мой самый симпатичный в мире робот» на сцену вышел Серега Футько и дал брейк – мы все просто сошли с ума... Казалось, что такого просто не может быть. Не перепевки с танцулек, не попсня на трех аккордах, даже не «Битлы» или что еще там могло быть – настоящая, живая, наша музыка, доселе не ведомая нигде, да еще и со впервые услышанной песенной лирикой! Спасибо, Лев. Снова спасибо.
Он очень любил детей. По-настоящему. И потому учил их музыке в елизовском Доме творчества. Игре на инструментах, вокалу. Сценическому действу. Но не просто находиться в лучах софитов и правильно извлекать организованный звукоряд – он учил их жить на сцене, жить музыкой, жить для зрителя. То есть тому, что мог сам. И писал для них песни, с которыми его питомцы потом выступали. С большим успехом, конечно! Одну из его учениц этот успех привел на рок-н-ролльно-блюзовый олимп страны. «Музыкального образования нет, – пишет она на разных страничках в Сети. – Играть на гитаре и петь начала учиться в 9 лет». Научилась, конечно. И все сама. Не зря говорят: Камчатка славится талантами! Лев его увидел. Спасибо тебе, Лев.
Конечно, как любого многогранного человека каждый из тех, кто был с ним близок и дружен, видел его со своей стороны, под особенным углом. Но все это – лишь нюансы, оттенки, фрагменты, словно узор в калейдоскопе. У каждого смотрящего – разный и яркий, особенный и неповторимый. Да вот только стеклышки внутри волшебной трубки одни и те же. Левины стеклышки – любовь к людям, миру, музыке. Поиск гармонии – и ее достижение. Стремление делиться тем, что есть. Доброта и отзывчивость к тем, кто в них нуждался. Неравнодушие и искренность. Все мы видели их, познали их на себе – даже те, кто не был знаком лично, но слушал его песни.
Делиться воспоминаниями о нем можно много и долго. Но я не биограф, да и к тому же, как и вы, видел в калейдоскопе Левиной души свой собственный, видный лишь мне узор. Но цвета мы видели с вами одни и те же. Цвета радуги. А те, кто видел черный, сегодня уже говорят: «А чего еще было ожидать? Он же жег свечу с обоих концов!» Такие люди всегда были и будут. И скажут то же самое и о нас. Может, что и другое, но того же цвета. Это легко. Не нам их судить, пусть говорят. Мы знаем правду, этого достаточно.
Думается, что с уходом Льва никакого ажиотажного спроса на его творчество не случится (как было, например, совсем недавно с Дэвидом Боуи). И дело вовсе не в разнице масштабов двух прекрасных музыкантов. Дело в том, что мы никогда не забывали о нем и его музыке, она была нам нужна всегда – и остается востребованной. Потому и сам уход назвать таковым довольно сложно: ведь сколь прекрасное наследство досталось нам! Сколько нам всего спето, сколько сказано, сколько оставлено светлых воспоминаний... Так что не прощаемся мы с тобой, Лева.
