На Камчатке проходят гастроли Евгения Клячкина — популярного исполнителя авторских песен, представителя того разряда людей искусства, которых называют поэты с гитарой. Песни ленинградского гостя пользуются большой популярностью у камчатцев. Евгений Клячкин будет у нас в гостях до 15 апреля.
Я к слову «бард» от ношусь спокойно, мне оно даже нравится. Евгению Клячкину «бард» активно не по душе.
— А что в нем хорошего? Не наше слово, с русским языком ничего общего не имеет, да в по сути своей крайне неточно: мы не странствующие певцы и песни не для прекрасных дам пишем.
«Самодеятельная песня», кажется, у обоих вызывала ассоциации с залихватскими частушками на клубной сцене. «Авторская»? Тоже не ахти, но все-таки лучше. Договорились, пусть будет «авторская песня».
Я на авторской песне в некотором роде воспитывался. По радио в те годы пели: «Ландыши, ландыши, светлого мая приве-ет», а в менее культурных, нежели сейчас, массах популярностю пользовалось «самое синее море». Были, разумеется, прекрасные военные песни, но спрос на современную тематику удовлетворялся, что называется, из рук вон. В основном, жизнерадостным утверждением, что «на Марсе будут яблони цвести». Так что истертые от многократного употребления пленки с записями Клячкина, Кукина, Окуджавы, чуть позже — Высоцкого и Кима — были для нас, пацанов, чем-то вроде родника среди пустыни. Впрочем, к чему метафоры. В первую очередь это был откровенный, доверительный разговор о важном, о жизни и нашем к ней отношении — разговор, которого часто не доставало в школе. Эти песни учили не врать, не дешевить, не поступаться совестью во имя душевного благополучия. И гитара, глубоко «личный», «интимный» инструмент, не глушила слова, а помогала им. Я и сей час убежден, что в песне главное — слова, та мысль, которую автор хочет до нас донести.
В этом, кстати, отличие песни авторской от эстрадной. Когда, к примеру, поет Пугачева, мы не столько вслушиваемся в слова (хотя «ее» тексты часто проникнуты глубоким смыслом), сколько слушаем замечательный голос певицы. Алла Борисовна и «Мурку» в хорошей аранжировке споет, наверное, так что заслушаешься. А у безголосого (по его собственному утверждению) Юрия Кукина под три его вечные аккорда находим другое: в простых словах «а я еду за туманом» — и неложная романтика, и точно переданное настроение, и неизбывная тяга человека к странствиям — музыка здесь в общем-то вторична. Главное — личность автора и то, что он хочет сказать.
А самое счастливое сочетание получается, когда, повторим, мелодия помогает словам, помогает легче и точнее передать их слушателю. Как у Клячкина.
Он тоже из того «первого эшелона», начинавшего авторскую песню в стране.
Хорошие песни. Может быть, потому, что писали их хорошие люди, меньше всего думающие о славе и гонорарах. Писали без фальши. А то всегда заметно.
Клячкин пишет о глубоко личном, но очень часто это и наше личное — то, что ощущаем, переживаем, о чем думаем, но сами выразить не можем. А Клячкин может. И делает это за нас и для нас. И мы ему за это благодарны.
В принципе, его лирический герой — это и есть каждый из нас, со своими достоинствами и недостатками, но неплохой, в общем, человек, способный делать добро и переживать боль других, как свою. Человек, который не любит поражений, но столь же не приемлет побед на чужих костях. Человек, совершающий ошибки и радующийся удачам — чужим и своим, счастью — своему и чужому. Человек, которому веришь.
Сам Евгений Клячкин разделяет песни именно по критерию доверия к ним.
— Есть песни, которым не верить нельзя. Другим и веришь и не веришь. А есть такие, которым не веришь — и все, как бы хорошо они не были написаны. Со мной иногда так бывает — получается песня чрезмерно личная. Для меня она важна, а для слушателей, для времени, если хотите, — нет, И тогда песня в зал «не идет». Люди ей просто не верят. Им неинтересно.
Автору, как говорится, виднее. Но не думаю, что такое случается часто. На встрече в областном Доме журналистов он несколько раз пытался отложить инструмент: «Устали, наверно, хватит» — и в итоге пел часа три, прерываясь только чтобы отвечать на вопросы. Не отпускали.
Клячкин берет гитару. Это, как мы договорились, не главное, но играет он действительно прекрасно. Звучит одна из его «фишек» — песенок веселых и легкомысленных (отсюда и название).
— Порой от серьезных песен накапливается внутренняя усталость. Тогда появляются несерьезные.
«Фишка» сменяется другой песней — уже серьезной, а вот что-то лирическое, но явно не его.
– Это на стихи Булата Окуджавы.
Впереди еще весь его рабочий день, два концерта, а Клячкин поет. Человек живет песней. И помогает нам.
