Семь мифов о Бардовской песне . Вокальный ансамбль "Глинтвейн" vk.com/club89805496 12 июн 2017 в 6:23
Миф 1. Барды – это люди с бородами.
Бардовская (или как ее иногда называют «авторская») песня возникла в 50-е годы как жанр литературы. Создавали его люди высокой культуры, профессиональные литераторы, так называемые «поющие поэты»: Михаил Анчаров, Булат Окуджава, Михаил Светлов, Новелла Матвеева, Александр Галич, чуть позже - Юлий Ким и другие. При этом установлено, что Окуджава написал свою первую песню в 1947 году, а Анчаров - еще до войны, но окончательно сложилась и оформилась жанровыми признаками эта культура в эпоху Оттепели, на волне необычайного общественного интереса к поэзии. На вопрос, зачем же некоторые поэты взяли в руки гитары и запели свои стихи, Окуджава ответил так: «Музыка укрепляет воздействие поэзии. И круг интересующихся ею разрастается, поэзия расходится шире» (предисловие к сборнику «Наполним музыкой сердца», М., Советский композитор, 1989, С. 3-4).
Хотя среди вышеперечисленных основателей жанра не было ни одного бородатого человека, справедливости ради надо отметить, что Высоцкий и Визбор действительно некоторое время носили бороды, но, подозреваю, что специально для исполнения киноролей: Высоцкий в кинофильме «Вертикаль», Визбор – в «Красной палатке». А в целом мужественный образ в свитере, с трубкой и бородой многими копировался в ту эпоху с кумира шестидесятников Эрнеста Хемингуэя. Известно, что Юрий Визбор в своих дневниках прямо признавался, что стиль Хемингуэя ему очень близок, причем, не только во внешнем облике, но и в образе жизни. Отсюда и любовь к путешествиям, походам и другим занятиям, связанным с природой и преодолением трудностей. Так что возникновением данного стереотипа мы обязаны отчасти и знаменитому американскому писателю.
Миф 2. Авторская песня – альтернатива официальной музыкальной культуре.
Этот миф охотно поддерживается многими теоретиками жанра. Мне думается, в этом утверждении есть некоторое лукавство. Посудите сами: ведь ценители поэзии, увлеченные, в том числе, и творчеством бардов, были, в сущности, самыми обычными людьми. Они слушали радио и пластинки, посещали филармонию, танцевали на вечеринках под эстрадные шлягеры, и не было никакого противоречия в том, что отдыхая дикарями в палатках в Крыму или Пицунде, те же самые люди пели песни Новеллы Матвеевой под собственный гитарный аккомпанемент. И то и другое и третье – равноценные части их музыкального поведения (есть такой забавный термин в социологии музыки). Кроме того, не думаю, что сами барды каким-то образом осознанно противопоставляли себя официальной музыкальной культуре: противопоставление предполагает соперничество, а соперничество, в свою очередь - игру на одном поле с противником, применение к себе его опыта, использование его приемов. Все это действительно с бардовской песней отчасти произойдет, но значительно позже, в конце 80-х годов. А в самом начале счастливым образом совпала извечная потребность лирического высказывания поэта и объективные условия для того, чтобы это высказывание было услышано многими людьми. Тут очень кстати подоспела и доступность звукозаписи посредством бытовых магнитофонов, а вместе с ней феномен самиздата, способствовавший широкому распространению бардовской песни. На мой взгляд, авторская песня была не альтернативой эстраде, а, скорее, частью общей музыкальной культуры, органично сосуществовала с другими музыкальными явлениями. Приблизительно так же обстоит дело и сегодня.
Миф 3. Бардовская песня – искусство диссидентов
Еще один миф связан с политизированностью данного жанра. Политическая сатира действительно занимала основную часть песенного творчества Александра Галича и значительную часть творчества Юлия Кима, но больше никто из бардов не уделял такого пристального внимания этой теме. Евгений Клячкин и Александр Мирзаян сочиняли и пели песни на стихи опального Бродского, что, безусловно, являлось проявлением гражданского мужества, да и сама попытка бардов рассказать о маленьком «я» в мире громыхающего «МЫ! МЫ! МЫ!» вполне может оцениваться, как творческая смелость. Но в целом шестидесятники, к которым относятся и классики-основоположники бардовской песни, сформировавшие философскую базу жанра, ни в коем случае не были противниками социалистического строя. Напротив, они непостижимым образом совмещали в своих убеждениях, казалось бы, несовместимое: коммунистические идеи и либеральные ценности индивидуальной свободы. Каждый человек есть бесценный бриллиант, но еще ярче он сияет в оправе рядом с такими же бесценными бриллиантами, поэтому «возьмемся за руки» и «посидим с товарищами у костра», - приблизительно так видится мне гуманистический идеал той прекрасной эпохи. Таким образом, никакого разительного противоречия с официальной идеологией в системе ценностей, исповедуемой бардами, не было. Более того, многие фестивали и конкурсы бардовской песни проходили, как теперь говорят, «при поддержке» и «под патронатом» ВЛКСМ. Общественное и фестивальное движение стало неотъемлемой частью бытования жанра и породило все остальные мифы и легенды о бородатых бардах.
Миф 4. КСП = бардовская песня
КСП (Клубы самодеятельной песни) – это общественное движение, которое сформировалось вокруг бардовского жанра. Не книголюбы, не филателисты, а почему-то именно поклонники бардов создали уникальный для нашей страны прецедент: самоорганизованное гражданское общество с прочными и многочисленными горизонтальными связями. С конца 50-х годов в каждом крупном городе стали возникать и развиваться ячейки этого общества. Клубы организовывали концерты бардов и фестивали, на которые съезжались люди из близлежащих и дальних городов. В результате самостоятельного добровольного объединения людей в Советском Союзе образовалась жизнеспособная разветвленная инфраструктура, а так же система руководства ею – советы КСП (местные, региональные, республиканские и всесоюзный совет). В начале 70-х годов власти спохватились и КСП стали запрещать. Подчеркиваю: именно КСП, а не бардовскую песню. Их беспокоили не столько песни, сколько сама возможность бесконтрольного объединения большого количества образованных людей (в клубы объединялись, главным образом, люди с высшим образованием, студенты ВУЗов). Однако разрушить это гражданское общество простым запрещением оказалось невозможно, и вся эта структура существует и успешно работает по сей день.
В этом обстоятельстве есть как плюсы, так и минусы. Система КСП, с одной стороны, способствовала широкому распространению и сохранению лучших образцов бардовской песни, выполняла воспитательную и просветительскую функции. С другой стороны, она же породила огромное количество графоманов-эпигонов. Именно эти бедолаги и стали почему-то олицетворением жанра. Парадоксально: обо всех остальных музыкальных жанрах судят по лучшим образцам, а о бардовской песне – по худшим. Такова судьба истинно народного искусства.
Миф 5. В бардовской песне нет музыки.
В этой связи вспоминается один забавный исторический факт. Булат Окуджава как-то признался друзьям в частной беседе, что самые большие деньги в своей жизни он заработал как… композитор. Сочинив песню «Здесь птицы не поют» к кинофильму «Белорусский вокзал», он не предполагал, что ее мелодия начнет самостоятельную жизнь в виде марша, звучащего на всех военных парадах в исполнении духовых оркестров. Вот тут-то на изумленного Булата Шалвовича нежданно-негаданно и посыпались гигантские авторские отчисления. Второй похожий пример – знаменитая бардовская песня, сочиненная Сергеем Никитиным и Виктором Берковским на стихи Александра Величанского «Под музыку Вивальди». Эта мелодия не только стала существовать отдельно от текста, но и проломила «железный занавес», зазвучав в исполнении популярного французского эстрадно-симфонического оркестра под управлением Поля Мориа.
У любого известного классика или неоклассика (Юрия Визбора, Александра Городницкого, Юрия Кукина, Вадима Егорова, Александра Суханова, Владимира Туриянского, Михаила Щербакова, Александра Иванова, Анатолия Киреева, Андрея Козловского и многих-многих других) мы без труда отыщем не одну замечательную мелодию с прекрасным, в хорошем смысле, шлягерным потенциалом. К тому же, утверждение об отсутствии музыки в бардовской песне опровергает сам факт наличия в жанре когорты выдающихся композиторов-мелодистов, таких как Сергей Никитин, Виктор Берковский, Александр Дулов. Они сочинили массу песен, ставших всенародными хитами. Под дуловского «Хромого короля» на стихи Мориса Карема в исполнении Эдуарда Хиля лихо отплясывали советские фигуристы и Волк из «Ну, погоди!». «Гренада» Виктора Берковского на стихи Михаила Светлова вошла в школьную программу. «Александра» Сергея Никитина на стихи Дмитрия Сухарева и Юрия Визбора получила «Оскара» вместе с фильмом Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». Кстати, вклад бардов в отечественный кинематограф вообще достоен отдельного большого исследования. Кроме того, барды очень ярко отметились и в музыкальном театре, достаточно вспомнить первый отечественный полномасштабный мюзикл «Норд-Ост», который был написан и поставлен знаменитым бардовским дуэтом – Алексеем Иващенко и Георгием Васильевым.
Сегодня композиторская традиция в бардовской песне получила новое развитие, ее продолжают Вадим Мищук, Николай Якимов, Петр Кошелев, Александр Деревягин, Елена Фролова, Дмитрий Бикчентаев, Сергей Труханов и многие другие. Вам не знакомы эти имена? Разумеется, их же не показывают по ТВ. По ТВ показывают пародии на бардов, не умеющих петь и играть на гитарах.
Миф 6. Барды не умеют петь и играть на гитарах.
С конца 80-х годов прошлого века бардовская песня становится профессиональным жанром. Авторы-исполнители, обладающие достаточным творческим потенциалом и яркой творческой индивидуальностью, становятся участниками музыкального рынка, а рынок жесток. Выступления на сцене за деньги априори подразумевают достаточное владение голосом и инструментом, умение общаться со зрителем, держаться на сцене и выстраивать концертную программу, а так же другие необходимые профессиональному артисту навыки. Еще раз хочу напомнить: судить об истинном состоянии жанра методологически более правильно по его лучшим представителям.
Миф 7. Бардовская песня умерла.
Ни один жанр не живет вечно в своем чистом, первозданном виде. Он либо исчезает, либо со временем видоизменяется, впитывая в себя признаки других художественных направлений. Жизнеспособность жанра определяется, в том числе, его готовностью расширять арсенал средств художественной выразительности, сохраняя свои стержневые принципы. В этом смысле у бардовской песни все в порядке: разнообразные эксперименты с формой, которые, так или иначе, были всегда (ярчайший пример – творчество Виктора Луферова, его незабываемые перформансы, виртуозное использование колесной лиры и косы в качестве аккомпанирующих инструментов) не отменяют ее главного, коренного, основополагающего признака - литературоцентричности. Стихи, слово, текст – остаются главным в обращении к слушателю.
Пестрота стилей и направлений в сегодняшней бардовской песне очень напоминает бурную поэтическую жизнь начала ХХ века, когда тон эпохе задавали разнообразные творческие группы - имажинисты, акмеисты, футуристы и так далее. Из ныне существующего многообразия тенденций я выделила бы, прежде всего, творческое объединение «Алконост», олицетворяющее «второе пришествие» профессиональных литераторов в бардовскую песню. Объединение включает в себя поэтов Алексея Тиматкова, Ольгу Нечаеву, Всеволода Константинова, Андрея Чемоданова и примкнувшего к ним талантливого композитора Сергея Труханова. Очень близки к ним эстетически Ольга Чикина, Григорий Данской, Мария Махова, Вера Вотинцева. Нельзя не упомянуть творческую группу «АЗиЯ» (Николай Якимов, Александр Деревягин, Елена Фролова, Татьяна Алешина), занимающуюся последовательным поиском музыкальных и сценических форм выражения поэтической мысли. Взаимовлияние бардовской песни и рок-культуры подарило нам таких выдающихся молодых авторов как Александр Щербина, Павел Фахртдинов, Алексей Бардин, Роман Филиппов, Алексей Вдовин.
Все это многообразие стилей и направлений можно наблюдать на фестивалях бардовской песни. Казалось бы, очень разные поэты, композиторы, исполнители, музыканты пишут и поют свои песни, в сущности, для одного и того же зрителя – думающего, читающего, с широким кругозором, живо интересующегося окружающим миром, умеющего отличить самобытное явление от тусклой подделки, профессиональное исполнение от бездарной поделки и хорошие стихи от плохих.
