Бард Сергей Арно – автор, знакомый камчатцам давно своими песнями
– «Синяя бухта», «А на Камчатке до меня открыли всё» и многими
другими. На наш полуостров он регулярно приезжал с 1979 по 1990-й год,
тысячи людей побывали на его концертах. - Как случилось, что юноша из Новосибирска угодил в «Ленконцерт»?- Как тебе удавалось совмещать авторскую песню и работу на эстраде?- Как получилось, что ты не угодил за решётку по пресловутой 70-й статье советского уголовного кодекса за антисоветскую агитацию и пропаганду?- На Камчатку ты приезжал в составе гастрольных коллективов…- Как произошло твоё знакомство с камчатской самодеятельной песней?- Неужто твой репертуар авторских концертов не вызывал недовольство властей?- Зачем ты уехал в Америку?- Отличалась ли твоя американская аудитория от отечественной?- Что ты думаешь о мнении, что авторская песня умрёт с её носителями, сформировавшимися в 70-80-е?- Как ты считаешь, авторская песня «в том понимании, как она началась» может существовать только в тоталитарном государстве?- Каковы твои первые впечатления от возвращения в Россию?

Удивительно, что его остросоциальные песни пользовались популярностью и в среде камчатской самодеятельной песни, охотно принимавшей подачки в виде премий камчатского комсомола, агитпоездок и прочих жестов активной лояльности советскому строю. Может, их любили ещё из стыда за собственную трусость – ведь когда он высмеивал «братскую помощь» Афганистану или лживость официальной культуры, местные коллеги по гитаре прилюдно радовались, что кружком сидят у костра...
С 1993 года по недавние дни Арно жил и работал в США. Но не вынесла душа поэта, дым Отечества оказался сладостным и приятным – бард вернулся на родину. Одной из его первых поездок стала поездка на Камчатку.

- Я не сразу очутился в «Ленконцерте», меня призвали в армию, и таким образом я попал в Ленинград. Отслужил, вернулся в Новосибирск. Но в Ленинграде я познакомился с музыкантами и понял, что город мне близок и притягивает. Тогда я списался с друзьями: хочу, мол, вернуться. Они обрадовались такому решению и на первых порах помогли устроиться в Ленинградскую областную филармонию, где я проработал пять лет гитаристом и вокалистом. А потом уже её влили в «Ленконцерт».

- Слово «совмещать» – неверное, потому что авторская песня – это, прежде всего, не работа, а то, к чему влечёт. Одно дело – основная работа на советской эстраде, и соответствующий репертуар – советские песни советских композиторов. Другое дело – авторская песня. Ещё до того, как я начал писать, существовали – благополучно или неблагополучно – такие авторы, как Окуджава, Галич, Высоцкий, Визбор, и так далее. Они были настольными и подстольными любимыми авторами. И, соответственно, моё поколение тоже пробовало сочинять песни.

- Честно говоря, я не знаю, потому что я на обсуждении себя любимого не присутствовал. Наверное, спасибо за это. Но уже в Америке я узнал, что в 80-е за распространение моих записей один человек получил два года тюрьмы.

- В 1979 году я приехал сюда с группой «Мелодия шоу-буфф», потом приезжал к вам и с этой группой, и с коллективом «Пересмешники». Программа «Мелодии» была оригинальным жанром: одно отделение мы играли на всём и чуть ли не плясали, а во втором отделении мы играли Юрию Кукину – известному барду, автору песен «За туманом», «Париж». Группа «Пересмешники» тоже работала в развлекательном жанре – в основном, в «Ленконцерте» я работал в подобных коллективах развлекательного плана.

- В 1979 году я ещё не знал, что такое на Камчатке существует. А вот к 1981 году я уже знал Сталину Мишталь, которая тогда возглавляла КСП «Камчатка». Именно она познакомила ваших любителей авторской песни с моими записями. То есть я приезжал, а меня уже встречали – так началась моя дружба и с камчатскими авторами.

- Я об этом мог только догадываться: когда, к примеру, не давали провести концерт или отменяли уже объявленный – невидимые такие запреты, конечно, были.

- Вообще-то я поехал туда на работу: мы с шоу-группой отправились туда на два месяца. И я несколько задержался... На шестнадцать лет. Почему? Я приехал туда, открыл для себя новую страну, мне стало интересно пробовать себя в новых обстоятельствах. Ну, и я всю жизнь находился в движении – из Новосибирска перебрался в Ленинград, из Ленинграда в Америку, внутри неё переезжал не раз: из Нью-Йорка в Майами, из Майами в Коннектикут, потом снова в Нью-Йорк… Думаю, что нужно всё время пробовать что-то новое хотя бы из-за того, что я ведь пишу.

- Наверное, нет: это те же любители авторской песни, просто уехавшие туда. Потому что случайный человек не пойдёт на концерт барда. Тем более – человек, оклемавшийся в новой стране, начинает жить в чём-то так, как жил до того: если он любил авторскую песню, то начинает принимать участие в создании и жизни клубов песни, устраивать слёты, концерты или просто посещать их. Так что в Новом Свете время проводили так же, как когда-то в Союзе.

- Да, я читал статью Окуджавы в «Правде», где он размышлял о том, что авторская песня в том понимании, как она началась, благополучно умерла. Тут с Окуджавой и иже с ним нельзя не согласиться, потому что так оно и было. Но время идёт, а молодые люди продолжают самостоятельно сочинять песни и выходить с ними на публику. То есть сама песня и творческое самовыражение отдельных личностей никуда не исчезают. Более того – разрастаются географически: после падения Советского Союза люди разъехались в разные страны и продолжают там петь. Так что авторская песня как жанр не умерла.

- Можно так говорить, потому что она и возникла как протест, как противостояние официозу, той культуре, которая навязывалась.

- Хорошие. Я уже увидел здоровый капитализм. Когда я уезжал в 1993 году, здесь был не капитализм, а просто разгул, стихийный беспредел. Потом я читал о диком российском капитализме.
Похорошели города – начиная с Санкт-Петербурга и кончая Петропавловском. Я уже побывал в Москве, в Новосибирске. Люди стали приятней. Уже выросло новое поколение, не побитое жизнью. У них открытые лица, светлые глаза. Слава Богу, эти люди не знают то плохое, что знали мы – поэтому они могут строить свою жизнь так, как хотят они, в отличие от нашего поколения, не имевшего таких перспектив. Так что могу сказать, что основания для социального оптимизма есть.

(с) "Камчатское время"
09/12/2009