Кузя, ты опять просишь сказку перед сном? Да с радостью. Только пообещай мне, что сразу после сказки ты будешь хорошо спать, ладно? Ну, тогда слушай. В некотором тридвенадцатом царстве (оно же тритринадцатое государство) жил да был царь. И было у него три сына – старший умный, средний статный, а третий, как и положено, дурак. И сказал им как-то царь: «Пойдите туда, не знаю куда, и принесите то, не знаю что». И отправились сыновья известно куда – за тридевять земель на остров Буян, где стоит камень бел-горюч, а возле него дуб стовековой, а на дубе том ларец кованый, а в ларце том как раз и лежит то, не знаю что. И стали они думу думать, как бы ларец тот с дуба снять. Никак придумать не могли; старший со средним перессорились, кому же на дуб за ларцом-то лезть, а младшему и вовсе было по фигу. Так что вернулись они обратно, не солоно хлебавши, то есть ни с чем. Крепко осерчал царь, когда сыновья вернулись ни с чем. И решил он тогда всех троих братьев в назидание друг другу заживо женить... Ой, стоп!.. Что-то я не туда заехал, потому что это совсем другая сказка, а наша сказка – про царскую дочь. Да-да! Потому что, кроме сыновей, была у царя ещё и дочь – царевна Смеяна, красавица писаная. Смеяна – это потому что круглосуточно смеялась над всем, что видит: и над царскими боярами-советниками, и над няньками своими, и над попугаем заморским в клетке, и даже над самим царём. Царский шут в те времена уже который срок подряд в темнице мотал, а она всё смеялась и смеялась. Смеялась за завтраком, смеялась за обедом и ужином, радостно веселилась по поводу и без, хохотала во сне, хихикала на проповедях, прыскала в кулачок при виде погребальных процессий, а уж как ржала на царских пирах и девичьих посиделках – так то ни в сказке сказать, ни пером описать. И никто не знал, что делать. Никто её вылечить не мог. Придворные лекари с ног сбились, знахари и колдуны уж все волшебные травы в царстве повыдергали и с чем только их не смешивали, а она всё смеётся и смеётся. Заморские маги-гипнотизёры лишь руками растерянно разводили. Что ей только не показывали – а про то и сказывать-то неудобно – да всё без толку. Смеяна знай себе хохочет – спасу нет, и все за ней тоже, так что не царство уже получается, а форменный сумасшедший дом. И сказал тогда царь: «Кто царевну Смеяну от хвори неведомой исцелит хотя бы на час, тому в жёны её отдам, да ещё и полцарства впридачу». И повезли царские гонцы указ во все края царства, и всему честному люду его зачитали. Однако время шло, а никто так и не сумел Смеяну излечить, хотя многие пытались. Гонцы сто сапог железных стоптали, сто хлебов каменных сглотали, сто коней буланых загнали, исходили-изъездили всё царство, а лекаря умелого так и не сыскали. А гулял в то время печальное (то есть смешное) по белу свету весёлый бард-менестрель – не под стать сыновьям царским: хоть не шибко умён и не столь статен, но и не дурак. Пел людям песенки, всякие прибаутки да притчи рассказывал… как тут схватили его царские гонцы и привели к царю во дворец. И сказал царь барду-менестрелю: – Всё ходишь по царству, воду мутишь, песенки распеваешь, байки травишь? А крайний мой указ тебе вслух что, не зачитывали?! Чего молчишь? Вот только попробуй не исцели. Время пошло. Пригорюнился бард-менестрель. А тут и царевну Смеяну под белы рученьки вводят. Под рученьки – это потому, что она от смеха еле на ногах стоит, а как увидала менестреля, так вообще на такой ржач прибило, что аж полати трясутся. Вот тут-то и встретились их взгляды. Точнее, взгляд барда-менестреля встретился с зажмуренными от хохота глазами красавицы-царевны. И он тут же влюбился в неё, и понял, что другого такого шанса у него просто не будет. – А что, – пожал плечами бард-менестрель. – Есть такая песенка: «Лечить так лечить». И полцарства мне твоего не надо. Что может быть лучше всегда весёлой жены? – Ты меня тут при всех боярах-то не парафинь, трепач несчастный, – говорит царь, – а то я тебе гусли-самогуды твои шестиструнные живо велю засунуть сам знаешь куда. Отвечай, вылечишь царевну Смеяну али нет? Не вылечишь – таки засуну вместе с футляром, а потом ещё и голову с плеч; а коли вылечишь, то слово моё верное. А сам на секундомер песочный поглядывает. Который с гирьками и кукушкой. – Ну, царь-батюшка, я тебя за язык не тянул, – отвечает бард-менестрель. – Повели сей же час DVD-плейер заморский принести, да чтоб с экраном цветным. И сажай вот сюда свою Смеяну, излечим в один миг. Махом излечим, делов-то... И достал он из своей бардовско-менестрельской сумы дорожной флэшку заветную. А когда видеоплейер-то принесли, да к цветному экрану плазменному подключили, да усадили перед ним царевну Смеяну, бард-менестрель на флэшке той один волшебный файл нашёл, да и запустил Смеяне на воспроизведение. И сразу перестала хохотать Смеяна, трёх минут не прошло. Стала серьёзная такая, хоть и по-прежнему красивая, и тут все к экрану было ринулись посмотреть, что же там за магия такая, но бард-менестрель на пути их встал, нахмурившись: – Нельзя вам это смотреть! Опасно для жизни! И выключил плейер. Царевна снова засмеялась весело, а слово-то не воробей, вылетит – не поймаешь. Тем более – слово царское, на всё царство вслух и письменно сказанное... Так что тут же свадьбу сыграли весёлую – пир на весь мир – и полцарства барду-менестрелю торжественно вручили; и я там был, мёд-пиво пил до упаду, и по усам текло, но всё равно в рот больше попало. И живут они теперь счастливо-весело в зелёном лесу у синей речки, живут в любви и согласии, песни распевая, радуясь жизни и, конечно же, смеясь. Те полцарства бард-менестрель царю обратно подарил через год на день рождения, потому что им оно и на фиг не сдалось. А плейер с экраном в углу выключенные стоят. Не нужные, как и та заветная флэшка, на которой волшебный файл с Петросяном. Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок: даже страшные и жуткие вещи могут быть использованы во благо, ежели с умом. В том числе и видеозаписи монологов Петросяна. И хорошо, Кузя, что ты не знаешь, кто это такой – Петросян. Ни к чему тебе это. Так что выполняй своё обещание и спи, а завтра будет весёлый добрый день. Спокойной тебе ночи и сладких снов! =)))
Еще одно подтверждение того, что барды – недобрые люди. Таскать с собой оружие массового поражения, да еще пользовать его в качестве альтернативной медицины – как-то негуманно. А образ всегда смеющейся Царевны кажется мне смутно знакомым))))
Ой, ой, ой. Кто бы про гуманность говорил - после экзистенциальных колыбельных для Карлоса-то... =)) К тому же это ОМП применено в исключительном случае и более чем выборочно. 8-) Что же до образа Царевны, то... собирательный он, собирательный!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ | Вход ]
