Маленький Сережа заявил миру о себе в Палане, в 1956 году. На календаре был апрель, а корякский районный центр утопал еще в снегу. Здесь и прошли первые 4 года Сергея. Как известно, Север никому еще здоровья не прибавлял, и родители увезли мальчика в деревню под Хабаровск, к бабушке с дедушкой.
На Камчатку, в Петропавловск, он вернулся в 1964-м. За 2 учебных года поменял три школы (из одной из них перевели на третий же день за драку). В 6-й класс пошел на Командорах, куда направили по работе его отца. Школу пришлось заканчивать в жестких условиях: в классе было всего 9 человек, и учителя просто по глазам видели, кто не знал урока. Отпетым негодяем не был, но и прилежным отличником тоже. Но с закрытыми глазами мог указать на карте, где Стивенсон помог зарыть клад Флинту, а когда папа принес домой первую гитару, то уже и на статус хорошиста в классе не тянул. После окончания школы Сергей хотел поступить в Хабаровский институт культуры, но родители, узнав об этом, мягко говоря, были против.
Отец Сергея, Михаил Николаевич, сам был музыкантом в молодости. После Биробиджанского культпросветучилища работал в Палане директором ДК, а потом и завотделом культуры, и до той поры, пока его не направили и он с отличием не закончил партийную школу, заработка в семье едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Понятно, что родители не желали своему сыну такой же участи и посоветовали ему овладеть какой-нибудь «нормальной» профессией. Послушный сын попробовал поступить на автомобильный факультет политехнического института, но не добрал баллов. «Ладно, сынок, - рассудил отец, - не хочешь учиться, узнаешь, почем вкус рабочего хлебушка». И Сергей попал на завод, в механический цех, в дальнейшем став неплохим фрезеровщиком. Сказать, что работа ему не нравилась, значит – ничего не сказать. И только маячившая впереди армия скрашивала серые будни в ожидании грядущих перемен. В то время единственной отдушиной для Сергея были занятия в гитарной студии, где он обучался игре на любимом инструменте. Перебирая струны пальцами, которые не отмывались от чугуна, въевшегося в кожу вместе с маслом, парень мечтал о, казалось, несбыточных временах, когда сможет зарабатывать на жизнь любимым делом – музыкой.
Но до этого было далеко. После армии покорно подал документы на инженерно-экономический факультет все того же политехнического. Через 2 года, наконец, взбунтовался, поняв, что жить так больше не может, оставил учебу и пошел в море, поставив целью – заработать на хорошие инструменты и аппаратуру.
- Все время была какая-то неволя, - вспоминает Сергей Михайлович. - Хождение строем с детского сада, завод – от гудка до гудка, со всеми его традициями: проходные, бирки, отметки… Все эти институтские демонстрации по «красным» числам: «Кто не придет – лишится стипендии…». Не то что настроишь своих баррикад и предашь все огню, на стенку полезешь в конце концов от такой жизни.
Конечно, звала его в море еще с детства жажда романтики:
- Вот тогда ветер странствий и ворвался. Начитавшись Джека Лондона, на себе хотелось все познать. Сперва вообще думал в старатели податься, но меня отговорили.
Ходил обработчиком на БМРТ, что-то строил на Командорах, таскал невода на путинах западного побережья Камчатки…
Через 4 года Сергей вернулся в Хабаровск, приобрел по тем временам сногсшибательную аппаратуру, собрал команду и приступил к репетициям. Когда программа была готова, группа решила выступать.
- Мы дали один-единственный коммерческий концерт. Незнание законов, как известно, от наказания не освобождает. Нас повязал ОБХСС (в советском государстве – отдел борьбы с хищениями социалистической собственности и спекуляцией. – Прим. авт.). Пообещали: «Еще один концерт, и ты сядешь. Вон идите в филармонию и выступайте сколько хотите».
Но нечего было и думать соваться в филармонию без музыкального образования. Да, честно говоря, и не очень хотелось. Там тоже такие «рогатки» музыкантам чиновники от министерства культуры мастерили – лишний раз рот не откроешь.
Однако же и чем-то другим, кроме музыки, Сергей заниматься не хотел. Пришлось идти в трест столовых и ресторанов города Хабаровска, становиться музыкантом оркестра. 2 года жизни были отданы этой кабале в ресторане.
- Там была хорошая школа, сильные музыканты, которые многому меня научили, - рассказывает Сергей Михайлович, - но я понял, что моя золотая мечта утухнет в ресторанном чаду, к тому же и спиться там от безнадеги можно было запросто. Короче, вернулся на Камчатку и пошел учиться на радиста. Радист в то время был единственным человеком на судне, к которому без стука мог войти только капитан. Но продолжить «морские хроники» мне не удалось.
Как-то случайно оказался на концерте авторской песни. Даже не подозревал о существовании такого жанра. Тут все и повернулось в другое русло. Я услышал, что можно делать с одной гитарой, без команды. Меня вдохновило творчество Мирзаяна, а его песни на стихи Бродского, Сосноры, Пастернака просто потрясли. В моря, естественно, я не вернулся.
Сергей устроился работать в зверосовхоз на 16 км электриком, и через некоторое время директор этого совхоза предложил ему стать художественным руководителем в местном доме культуры. Под крышей этого очага культуры Сергей и собрал акустическую команду «Шед» (так назывались клетки, в которых жили совхозные норки). Группа играла фолк, кантри и периодически выступала на разных сценах.
Крутые перемены пришли в судьбу музыканта вместе с перестройкой. Именно тогда, почувствовав свежий ветер свободы и обновления, он решил оторваться от всего привычного и пуститься в дорогу. Вместе с ним путешествовать отправился администратором Андрей Винокуров. А поскольку статью за тунеядство в то время еще не отменили, внешне все это выглядело как гастрольная поездка по линии комсомола – были настоящие афиши, билеты, бумажки с печатями, которыми музыканта снабдили друзья-комсомольцы.
Несколько лет колесили Сергей с Андреем по всей стране, лишь ненадолго возвращаясь на Камчатку. Ездил и один, и с друзьями – Алексеем Лысиковым, Александром Безугловым, Аркадием Куни, а позже – с Сергеем Кинасом и Александром Гилевым. Гастролировали и по России, и по Европе, и в Америке довелось побывать.
- Еще в начале всех дорог я услышал от ныне именитых деятелей от искусства, что Камчатка - пустырь, а они тут заезжие материковские цветочки, облагораживающие нашу серую жизнь. Обидно стало за родину. Как объяснить этим «варягам», что мы не провинция, а отдельная страна, со своей самобытной культурой? Поехал доказывать обратное, – смеется Косыгин.
И у него это получилось. Камчатских авторов признали и на знаменитом Грушинском фестивале, и в Сибири, и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Прежде всего потому, что Камчатка – неисчерпаемый источник вдохновения, и песни, которые рождаются здесь, – самобытные, неординарные. Кстати, о расхожем определении «бард» Сергей Косыгин отзывается с некой иронией:
- Конечно, смешно, когда рок-музыканта Сергея Кинаса и руководителя камерного оркестра Александра Гилева объявляют бардами. Они сперва возмущались, сейчас уже привыкли – молчат. То же самое и я – хоть горшком, только не в печь. Просто пишу музыку, которая мне нравится, у меня есть блюзы, рок-н-роллы, попса, все что угодно, придерживаюсь аксиомы о плохой и хорошей музыке. Сейчас, с годами и опытом, наступил такой период, когда и придумывать ничего не надо – все само идет, я словно изнутри слышу то, о чем хочу написать, и песни рождаются.
Вот так сложились, конечно, еще не все камушки жизненной мозаики Сергея Косыгина. Главное: на дороге и свободен. И все же тернистым считает маэстро путь музыканта, и новичкам на этом поприще советует: «Если есть возможность заняться чем-то другим, то лучше и занимайся этим другим, прицепи гитаре бант и повесь на гвоздь - для гостей в доме».
Себя Сергей не считает последним романтиком:
- Какое-то залапанное определение: «последний бойскаут», «последний из Могикан», «участник Куликовской битвы»… Может, и последний, но в длинной очереди таких же, как я. Пока существуют «нужные книги, которые ты читаешь в детстве», эта очередь не поредеет. Я занимаюсь своим делом и уже знаю твердо, что из этого цеха не уйду, потому что лучше я ничего делать не умею. Планов и идей у меня не переводится. Ну, что еще про себя хорошего сказать? Очень люблю свою семью, своих друзей-музыкантов и просто хороших людей.
Планов у Сергея Косыгина действительно громадье: это и запись нового альбома под рабочим названием «Лукоморье». Все песни в нем будут спеты от лица разных сказочных персонажей. Взят в постановку спектакль по его сценарию в театре кукол (Сергей Михайлович написал музыкальную сказку для взрослых по мотивам «Бременских музыкантов»). Готовит к изданию мемуары отца и свою вторую книгу (первая, «Ветер странствий», вышла в 2006 году). В плане гастрольная летняя поездка в Европу на яхте! Кстати, делясь этим намерением, Сергей Михайлович обронил, что желающие присоединиться к путешествию – приветствуются, так что если вы хотите прокатиться летом под парусами из Санкт-Петербурга в европейские страны в нескучной компании музыкантов и взять на себя часть расходов – ваше желание небезнадежно!

Эмма КИНАС
Фото из архива
Сергея КОСЫГИНА

(с) газета "Камчатский край".