Ночь, как стакан перед дракой,
Хлынет под веки огнём.
Время безумной собакой
Воет под мертвым окном.

Радужных снов, бедный мой Карлос,
Их не унять, им всё равно.
Упряжь основ перемоталась
Пряжей на веретено.

Страх запечатан в конверте,
В руки его не бери:
Маленький маятник смерти
Тикает где-то внутри.

Радужных снов, храбрый мой Карлос,
Их не унять, им всё равно.
Нам вместо слов – чистая ярость
В битве уснувших давно.

Полночь всего-то задета
Легкой звездой дурачков,
Тонкое лезвие света
В дюйме от узких зрачков.

Радужных снов, мой глупенький Карлос,
Их не унять, им всё равно.
Правила снова переигрались,
Тьму раскололо зерно.

Зачем я это комментирую? Вы можете отнести «Колыбельную» к разряду полного бреда, и поверьте, я совсем не расстроюсь – просто это не ваше, и всё тут, можете получать удовольствие, находя свои ассоциации и ощущения, а можете полюбопытствовать – что автор под всем вышеизложенным подразумевал. Именно для любопытных здесь будут даны исчерпывающие пояснения. А заодно, я и сам изрядно развлекусь, пытаясь объяснить необъяснимое, но такова уж человеческая натура.
Сей опус-песенка не является точным отображением идей Карлоса Кастанеды, всего лишь небольшая личная интерпретация, с целью взглянуть с еще одной стороны на способ мышления, основанный на отказе от привычных догм, но, волею увлеченных последователей, ставший очередной догмой. Как это обычно и бывает с любой необычной, но чрезвычайно эффективной идеей.
Вопреки первоначальному ощущению, здесь нет случайных слов, всё «нарифмованное под музычку» – результат многолетней работы над материалом и жёсткого отбора, вылущивания шелухи и стремления в минимум объема запихать максимум сути, которая, по моему глубокому убеждению, не может быть плоской, линейной или однозначной. Поэтому я отказался от первоначального замысла сохранить благообразность формы и легкую доступность понимания, оставляя на поверхности простую логичную картинку с намёком на смысл: такой подход изначально обречён, так как попросту изуродовал бы содержимое. Моя задача – не усыпить ваше внимание привычными формами, а спровоцировать его раздражение. Надеюсь, мне это удалось. Однако, было бы уж совсем неприлично не дать хотя бы какую-нибудь точку отсчета (не штудировать же вам, в самом деле, всё наследие дона Хуана в трактовке Карлоса). Здесь я приведу несколько цитат, на которые можно опереть «верхний слой» и, по необходимости, некоторые направляющие связи. И еще. Пусть вас не смущают различные определения в цитатах – будь то маг, шаман, воин или охотник: все эти разные наименования одного и того же даны в зависимости от способа действий. По существу для Кастанеды человечество делится на две категории – обычный человек, зацикленный в саморефлексии обыденности, и «человек знания», пытающийся постичь мир, отказавшись от привычных объяснений.
Согласно Кастанеде, путь человека знания – это непрерывная битва, где всё равнозначно, а единственным мерилом и советчиком является смерть.
Все мы – существа воспринимающие, и мир, в котором существуем – результат общепринятых шаблонов способа восприятия: «Люди говорят нам с момента нашего рождения, что мир такой-то и такой-то и все обстоит так-то и так-то. У нас нет выбора. Мы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его нам описывают»
Итак, почему «Колыбельная»? Да потому что все мы спим: «Наш разум заставляет нас забыть, что описание - это только описание, и, прежде чем осознать это, человеческие существа сами заключают себя в заколдованный круг, из которого они редко вырываются в течение отпущенного им времени жизни. Люди - воспринимающие существа. Однако воспринимаемый ими мир является иллюзией - иллюзией, созданной описанием, которое им внушали с момента, когда они появились на свет...
...Мы, светящиеся существа, рождаемся с двумя кольцами силы, но для создания мира используем только одно из них. Это кольцо, которое замыкается на нас в первые годы жизни, есть разум и его компаньон, речь. Именно они, столковавшись между собой, и состряпали этот мир при помощи описания и его догматических и незыблемых правил, а теперь поддерживают его»
«Мы непрерывно разговариваем с собой о нашем мире. Фактически, мы создаем наш мир своим внутренним диалогом. Когда мы перестаем разговаривать с собой, мир становится таким, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы наделяем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренним диалогом. И не только это. Мы также выбираем свои пути в соответствии с тем, что мы говорим себе. Так мы повторяем тот же самый выбор еще и еще, до тех пор, пока не умрем. Потому что мы продолжаем все тот же внутренний диалог. Воин осознает это и стремится прекратить свой внутренний диалог»
Для остановки внутреннего диалога, чтобы принудительно изменить восприятие, в практике шаманов Древней Мексики (да и не только у них) на первых этапах используются галлюциногены, хотя это и не обязательно, просто так наиболее действенно, а шаманы – самая прагматичная публика. Да-да, не смейтесь, наш прагматизм в сравнении с ними – просто детский обмен фантиков на камушки. Состояние измененного восприятия необходимо, чтобы прочувствовать, что наш реальный мир – одна из интерпретаций, в бесчисленном ряду всевозможных, таких же реальных, в которых можно так же эффективно действовать, причём, воздействуя и на нашу обыденную реальность! Можно ли обойтись без травок-грибочков? Запросто. Всё необычное, нестандартное, сдвигает восприятие, заставляя нас приоткрыться перед неизвестным, но внутренний страж-то как раз не дремлет, моментально вешает бирочку и вносит как понятие в инвентарный список. Единственный способ избежать этого – стремиться видеть необычное в обычном. «Непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя - это способ надежно застраховать свое дремучее невежество. Он, например, игнорирует тот факт, что шаманизм - это не заклинания, не магические формулы, не фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного мира, но и любого другого, доступного человеческому существу. Вот где глупость обычного человека наиболее опасна. Он дрожит при мысли о необходимости свободы. А ведь она рядом, она в кончиках его пальцев»
/Ночь, как стакан перед дракой,
Хлынет под веки огнём./
Ночь – прекрасное время. Для поддержания своего образа восприятия человек использует органы чувств, подпитывая поступающей информацией внутренний диалог. Темнота и тишина дают отличную возможность соскочить с этого круга. Вроде как: опрокинул стаканчик, все заботы в сторону и пошло веселье. Да и сама темнота – штука субъективная, навязанная нашей ограниченностью, а не отсутствием света, его, на самом деле, вокруг предостаточно – всё состоит из него. «Воины, целенаправленно достигшие состояния абсолютного осознания, - зрелище, в высшей степени достойное созерцания. В этот момент они сгорают в огне, возникающем изнутри. Да, изнутри приходит огонь и поглощает их»
/Время безумной собакой
Воет под мертвым окном./
Откуда собака? – спросите вы, и будете правы. У Кастанеды же чётко сказано:
«Стандартное определение времени для обычного человека звучит так: "непространственный континуум, в котором события происходят в несомненно необратимой последовательности и развиваются от прошлого - через настоящее - к будущему". Для шаманов Древней Мексики время представляло нечто схожее с мыслью - это мысль, возникающая в мышлении чего-то такого, что непостижимо в своем величии. У этих шаманов был еще один элемент познания под названием колесо времени. Они объясняли понятие колеса времени, рассказывая, что время похоже на туннель бесконечной длины и ширины - туннель с зеркальными бороздками. Каждая бороздка бесконечна; бесконечно и их число. Сила жизни принудительно заставила живые существа всматриваться в одну бороздку. Всматриваться только в одну бороздку означает оказаться пойманным в ее ловушку, жить этой бороздой. Окончательная цель воина заключается в том, чтобы посредством акта глубокой дисциплины сфокусировать свое непоколебимое внимание на колесе времени и заставить его повернуться. Те воины, которые добились успеха в повороте колеса времени, могут увидеть любую бороздку и извлечь из нее все, что угодно. Свобода от зачаровывающей силы взгляда в одну бороздку означает, что воины могут смотреть в любом направлении и видеть, как время отступает от них или приближается»
В общем, сложно всё – что у Эйнштейна, что у мексиканцев древности... Поэтому я просто представил, что наше «человеческое» время в чём-то похоже на собаку, когда-то в древности приручённую, и уже не способную нормально существовать без «хозяина», потому что дикая собака это уже не милый пёсик, а опасное существо, которого следует остерегаться. Мы привыкли к давно заведенному порядку вещей, и не задумываемся о том, что сами стали рабами своего питомца, мы зависим от него в не меньшей степени, чем он от нас. Мы сами навязали ему свои правила и привычки, которым неукоснительно следуем, иначе рискуем быть сильно искусанными. Человек, покинувший обычную свою среду обитания, бросает животинку на произвол судьбы (не правда, ли сильный довод отказаться от путешествия!). Окно (способ восприятия), через которое он смотрел на колесо времени, опустело. Хозяина больше нет. А собачка ждет и воет. И как тут не вернуться? Только, если действительно совсем помер.
/Радужных снов, бедный мой Карлос,
Их не унять, им всё равно./
Пожелание радужных снов – довольно прозрачный намёк на сравнительную серость одной единственной «реальности», в которой мы обычно пребываем. Опять же, разложение чистого света на спектр всевозможных оттенков, и далеко не семь, как принято считать, поскольку границы перехода между цветами в радуге просто отсутствуют – это лишь наша упрощенная модель. «Слишком сильное сосредоточение на себе порождает ужасную усталость. Человек в такой позиции глух и слеп ко всему остальному. Эта странная усталость мешает ему искать и видеть чудеса, которые во множестве находился вокруг него. Поэтому кроме проблем у него ничего не остается»
Бедный Карлос – любимая подначка дона Хуана (по книгам – учителя Кастанеды), он вообще постоянно щелкал по самолюбию «маленького Карлитоса», высмеивая чувство собственной важности. «Главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной важности. Все, что делают воины, направлено на достижение этой цели. Шаманы разоблачили чувство собственной важности и установили, что оно есть жалость к себе, маскирующаяся под нечто иное... Нет никакого способа избавиться от жалости к самому себе, освободиться от нее с пользой. Она занимает определенное место и имеет определенный характер в жизни обычного человека - определенный фасад, который видно издалека. Поэтому каждый раз, когда предоставляется случай, жалость к самому себе становится активной... ... Жалость к себе полезна для того, кто ею пользуется, потому что он чувствует свою важность и считает, что заслуживает лучших условий, лучшего обращения. Она еще и потому имеет значение, что человек не хочет принимать ответственность за поступки, которые побуждают его жалеть самого себя»
Но это ещё не вся «бедность». Второй ключевой момент – буквальное толкование. Идущий по пути не может быть отягощён ничем личным, иначе он быстро выдохнется. «Коротко говоря, для шаманов Древней Мексики воин был настолько согласованной с протекающей вокруг него битвой, настолько бдительной боевой единицей, что в его чистейшей форме воину не нужно было ничего лишнего для того, чтобы выжить» «Человек становится мужественным, когда ему нечего терять. Мы малодушны только тогда, когда есть еще что-то, за что мы можем цепляться»
Теперь поподробнее о второй строке припева. Один вдумчивый человек сразу же задал вопрос: «Кого – их – не унять? Кому – им – всё равно? О чём здесь речь вообще?» На всякий случай, повторяюсь, речь здесь идет о сновидениях, как способе существования и постижения. Возможно, с точки зрения правильности построения фразы, вклинившееся обращение («бедный Карлос») в разрыв не оправдано. Но мне кажется логичным, поскольку, и понятие чувства собственной важности, и необходимость быть легким – важные условия, чтобы по-настоящему осознать: мир вокруг несоизмеримо больше и сложнее, чем наше о нем представление, ему нет никакого дела до наших манипуляций. Мы не можем изменить мир под себя, мы вынуждены изменяться вместе с ним, так, как он меняется в процессе познания. «Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях не могут быть более важными, чем мир. И, таким образом, воин относится к миру как к бесконечной тайне, а к тому, что делают люди, - как к бесконечной глупости» «Мы воспринимаем. Это - точно установленный факт. Но то, что именно мы воспринимаем, не относится к числу фактов, столь же однозначно установленных. Ибо мы обучаемся тому, что и как воспринимать»
Из обычного сна можно отправиться очень далеко, при условии, что ты свободен, в первую очередь от себя, такого Большого и Значительного.
«Искусство сновидения - это способность владеть своим обычным сном, переводя его в контролируемое состояние сознания при помощи особой формы внимания»
Нашим вниманием владеет привычка. Привычка определенным образом думать и, как следствие, действовать стандартно – это узда и шоры, не позволяющие свернуть с проторённой колеи.
/Упряжь основ перемоталась
Пряжей на веретено./
«Человеческим существам нравится, когда им говорят, что следует делать, однако еще больше им нравится сопротивляться и не делать того, о чем им говорили. Именно поэтому они, прежде всего, запутываются в ненависти к тому, кто им советует что-то делать»
Мы, такие, какими себя видим – это результат наших мыслей, чувств и поступков. Еще раз повторюсь. Это способ восприятия, навязанный с детства окружением, результат вербализации, проговаривания мира. Трехмерная картинка, созданная пересчетом исходных данных в операционной системе сознания. А теперь другой взгляд: «Когда видишь поля энергии, человеческие существа выглядят как световые волокна, похожие на белую паутину, очень тонкие» «Человеческие существа - это не объекты. Они - круглые, светящиеся существа, не объекты, а чистое осознание, не имеющее ни плотности, ни границ. Представление о плотном мире лишь облегчает наше путешествие на земле, это описание, созданное нами для удобства, но не более» «Секрет светящихся существ заключается в том, что у них есть кое-что такое, что почти никогда не используется, - воля. Уловка шаманов - это та же уловка обычного человека. У обоих есть описание мира. Обычный человек поддерживает свое - при помощи разума, а шаман - при помощи воли. Оба описания имеют свои законы, и эти законы поддаются восприятию. Но описание шамана гласит, что воля более всеобъемлюща, чем разум. Воин позволяет себе воспринимать и поддерживать оба описания - мира разума и мира воли. Это единственный способ использовать повседневный мир как вызов и как средство накопить достаточно личной силы для обретения целостности самого себя»
Итак, способ самовосприятия в форме упряжи разума – это всё те же светящиеся нити, наматываемые в шар на стержень воли. Такая вот картинка.

/Страх запечатан в конверте,
В руки его не бери:
Маленький маятник смерти
Тикает где-то внутри./
Мы замечательные тугодумы. Наше проговаривание мира больше даже напоминает записывание и отправку писем самим себе. Мир изменяется на стремительных сверхскоростях, а всё что мы успеваем заметить – краткий список событий в режиме слайд-шоу с восхитительной задержкой, и всё незафиксированное проносится мимо. «Обычные люди смотрят на время, уходящее от нас. Только воины могут менять направление и поворачиваться лицом к надвигающемуся на нас времени» Потому что не болтают сами с собой, а молча видят и действуют. Стоит обычному человеку заткнуть свой словесный фонтан, открывшееся зрелище наполнит его ужасом и благоговением. Он увидит бесконечность мира, свое ничтожество и собственную смерть на расстоянии вытянутой руки. «Страх - одна из величайших сил в жизни воинов, потому что он заставляет их учиться» «К тому моменту, когда человек осознает устрашающую природу знания, он осознает и то, что смерть на этом пути - верный попутчик, незаменимый партнер, который всегда рядом. Смерть является главным фактором, превращающим знание в энергию, в реальную силу. Прикосновением смерти завершается все, и все, чего она коснулась, становится Силой. Только принятие идеи смерти может дать воину отрешенность, достаточную для того, чтобы принуждать себя к чему бы то ни было, равно как и для того, чтобы ни от чего не отказываться. Он знает, что смерть следует за ним по пятам и не даст ему времени ни за что зацепиться, поэтому он пробует все, ни к чему не привязываясь» «Воин всегда живет бок о бок со смертью. Воин знает, что смерть - всегда рядом, и из этого знания черпает мужество для встречи с чем угодно. Смерть - худшее из всего, что может с нами случиться. Но поскольку смерть - наша судьба и она неизбежна, мы - свободны. Тому, кто все потерял, нечего бояться» «Сила человека безгранична, и смерть существует лишь потому, что мы намерены умереть с момента нашего рождения»
Лучше, пожалуй, и не скажешь.

/Радужных снов, храбрый мой Карлос,
Их не унять, им всё равно.
Нам вместо слов – чистая ярость
В битве уснувших давно./
«Человек идет к знанию так же, как он идет на войну - полностью пробужденный, полный страха, благоговения и безусловной решимости. Любое отступление от этого правила - роковая ошибка, и тот, кто ее совершит, непременно доживет до дня, когда горько пожалеет об этом. Только выполняющий эти четыре условия - быть полностью пробужденным, полным страха, благоговения и безусловной решимости - застрахован от ошибок, за которые придется платить; лишь при этих условиях он не будет действовать наугад. Если такой человек и терпит поражение, то он проигрывает только битву, а об этом не стоит слишком сожалеть»

/Полночь всего-то задета
Легкой звездой дурачков,/
У Кастанеды значительное место занимает практика «контролируемой глупости». Что можно считать истинным, а что – ложным? Ведь оба этих слова только описывают наше понимание общепринятых интерпретаций. Или, в лучшем случае, наше отношение к собственным высказываниям. «Воин действует, как если бы он знал, что он делает, даже когда на самом деле он не знает ничего. Обычный человек по-разному действует в отношении того, что считает правдой, и того, что считает ложью. Воин действует безупречно в обоих случаях» «Воин должен быть текучим и изменяться в гармонии с окружающим миром, будь это мир разума или мир воли. Реальная опасность для воина возникает тогда, когда выясняется, что мир - это ни то и ни другое. Считается, что единственный выход из этой критической ситуации - продолжать действовать так, как если бы ты верил. Секрет воина в том, что он верит, не веря. Разумеется, воин не может просто сказать, что он верит, и на этом успокоиться. Это было бы слишком легко. Простая вера устранила бы его от анализа ситуации. Во всех случаях, когда воин должен связать себя с верой, он делает это по собственному выбору. Воин не верит, воин должен верить» «Все трудности для человека состоят в том, что интуитивно он осознает свои скрытые ресурсы, но не отваживается воспользоваться ими. Вот почему воины говорят, что человек находится в положении, среднем между глупостью и невежеством»
С точки зрения обычного человека, Кастанедовский человек знания – глупец, блаженный. Потому что инакомыслие и есть глупость. С точки зрения человека знания, считать, что определенная точка зрения (словесная модель!) может быть истинной – значит превратить сущность в символ, ограничиться условностями. Поэтому, действуя в соответствии с какими-либо правилами, он честно принимает их, но в то же время отдает себе отчёт в их иллюзорности – это контролируемая глупость.
Далее по тексту. Давать прозаическую расшифровку образа не стану, чёрное и неблагодарное это дело, мучайтесь сами, остановлюсь только на нескольких деталях. «Полночь» – условный переходный момент к новым суткам, начало нового дня(!), придуманная точка на кольце замкнутого цикла. «Задета» – несет на себе отпечаток, след. «Лёгкая звезда» - попробуйте, глядя на ночное небо ощутить истинную массу и размер звезды. С «дурачками», вроде, разобрались – с теми и с этими (кстати, ближайшая звезда у них одна)
/Тонкое лезвие света
В дюйме от узких зрачков./
Все в нашем мире «сделано» из света, воспринимаемые формы определяются, в числе прочего, и тем, как этот свет на нас воздействует. Лезвие режет. В контексте предыдущей трактовки, следует, что это – некий аналог бритвы Оккама, позволяющий отделить одни заблуждения от других. Это оружие, с которым человек знания вступает в битву. Но оно также не может принадлежать воину, оно всего лишь соединяет его с миром. «Во Вселенной существует неизмеримая, неописуемая сила, которую шаманы называют намерением, и абсолютно все, что существует во Вселенной, соединено с намерением связующим звеном. Воины пытаются понять и использовать связующее звено. Особенно они заботятся об очищении его от парализующего влияния каждодневных забот обычной жизни. Шаманизм на этом уровне может быть определен как процесс очистки нашего связующего звена с намерением»
«Безмолвное знание - это не что иное, как прямой контакт с намерением»
Человек знания уже не может быть обычным человеком, ТОЛЬКО человеком, общество отвергает его, он вынужден притворяться не тем, кто он есть на самом деле. У него узкие зрачки...

/Радужных снов, мой глупенький Карлос,
Их не унять, им всё равно.
Правила снова переигрались,
Тьму раскололо зерно./
Думаю, нет нужды разжёвывать первые две строки – это рефрен со слегка измененным оттенком, на основе всего вышесказанного. Теперь о зерне и переигранных правилах. Семя включает в себя всю информацию, необходимую для роста и развития организма в соответствии с заложенной в него программой. «Образ действий дона Хуана Матуса заключался в намеренных попытках ввести меня в то, что он называл иной системой познания. Под системой познания он понимал стандартное определение познания: "процессы, несущие ответственность за осознанность в повседневной жизни и включающие в себя память, личный опыт, восприятие и искусное использование какого-либо синтаксиса". Дон Хуан утверждал, что система познания шаманов Древней Мексики действительно отличалась от системы познания обычного человека» «Чтобы рассеять мое доверие к обычной системе познания, позволяющей нам постигать окружающий мир, потребовалось тринадцать лет тяжелого труда с его и моей стороны. Эта перемена вызвала у меня весьма странное состояние; состояние кажущегося недоверия к прежде безоговорочному согласию с познавательными процессами повседневного мира» «Почувствовав, что ему удалось сломить мое яростное сопротивление, дон Хуан вогнал свою точку зрения в самые глубины моего существа, и в отношении мира шаманов мне пришлось безоговорочно признать, что шаманы-практики оценивали мир с такой точки зрения, которую невозможно было описать с помощью привычных нам концепций. К примеру, они воспринимали энергию так, как она течет во Вселенной, - энергию, свободную от ограничений влияния общества и синтаксиса; чистую, вибрирующую энергию. Они называли это актом видения»
Этого достаточно, пожалуй. Дальше, если будет такое желание, уже как-нибудь сами. Заостряю ваше внимание на том, что приведенное здесь описание – только один, внешний аспект, поясняющий форму. Детальный разбор полета был бы слишком громоздким, да он и не нужен, собственно. Я и так весьма усердно потакал чувству собственной важности, теперь всё это можно просто отбросить и забыть, как советовал дон Хуан поступить Карлосу со своими записями. Просто прислушайтесь к своим ощущениям, когда будете слушать песню.